Гонта долго крепился, наконец кивнул Мраку:
– Поет!
– Поет, – согласился Мрак.
Гонта хмуро буркнул:
– И ты ничего не хочешь ему сказать?
– О том, что нас ждет?
– Да.
– А ему все равно. Он радуется каждому мигу жизни. А звону мечей тоже обрадуется как старой доброй драке.
– После драки можно проспаться, а после пира, что нас ждет, проснешься уже под лапой Ящера. Стоит ли ему класть голову?
– Думаешь, Додон его не пощадит?
Гонта оскорбился:
– Вроде не знаешь нашего тцаря!
Мрак долго смотрел в спину Ховраха. Тот без нужды горячил коня, сворачивал с дороги, срывал на скаку верхушки промерзшей за ночь травы, нюхал, с гнусным хохотом разбрасывал, передразнивая величавых волхвов.
– Ладно, – сказал Мрак наконец. – Мы отъехали уже далеко. Скоро и стены Куявии… Отправь его обратно.
– Не поедет.
– Придумай!
Гонта хлопнул себя по лбу, догнал Ховраха, возопил отчаянным голосом:
– Совсем забыл!.. Я должен отдать Медее важный наказ. Ховрах, будь другом. Скачи к ней, я черкну пару слов. Это очень важно!
Он вытащил из сумки сверток тонко выделанной телячьей кожи. Мрак с хмурым любопытством смотрел на непонятные значки. Гонта щедро рассыпал их по листу, свернул в трубочку, перевязал шелковым шнурком и залепил воском, что разогрел в ладони. Ховрах с неодобрением смотрел, как Гонта для верности приложил перстень с печатью. Конечно, читать он не умеет, как и Мрак, но по дороге мог бы показать волхву…
– Это очень важно, – повторил Гонта настойчиво. – Скачи обратно! А мы будем ждать тебя здесь.
– Нет, – поправил Мрак, – впереди по дороге неплохая корчма. Там на постоялом дворе отдохнем, заночуем. И подождем.
Ховрах переводил ошалелый взор с одного на другого, наконец с великой неохотой принял свиток. На лице была горькая обида. Из-за корчмы, подумал Мрак насмешливо. Все-таки впервые за стол сядут раньше его.
– Только не разграбьте дотла, – предупредил Ховрах. – Я буду скакать обратно быстро! В глотке у меня будет сухо, как в норе полевой мыши.
Конь под ним встал на дыбки, развернулся на задних ногах и с места погнал таким галопом, что выбивал из промерзшей земли сухие комья. Гонта нетерпеливо тронул своего коня. Мрак спросил:
– Что ты накорябал?
– Чтобы Медея сразу поднесла ему такую чару! Ну, дабы сразу с копыт. А потом, когда очнется, чтобы толстые девки… он толстых обожает… чесали спину так, дабы только хрюкал. И чтоб все время подносили кувшины с вином. Это его задержит надолго. Очень надолго!
Они горько засмеялись. Копыта коней глухо и невесело стучали по твердой как камень дороге.
Оба за сотню шагов от постоялого двора уловили запах бражки, кислых щей. В воздухе было нечто бодрящее, что заставляет орать, петь, ввязываться в бесшабашные драки.
– Корчма, – определил Гонта с удовольствием. – Что без нее дороги?
– Что без нее жизнь? – засмеялся Мрак. – Этот мир от преисподней только корчмой и отличается. Убери корчму – и вместо нашего красного солнышка засияет черное.
Ворота были распахнуты настежь. Во дворе у коновязи обнюхивались кони, из щелей ковальни пробивались струйки дыма. Гонта с удовольствием посматривал на раскрытые двери. Оттуда доносились веселые песни, вопли, а аромат наваристого борща, вытеснив дрянной запах щей, потек навстречу, как тяжелая душистая смола, разнежившаяся на солнце.
– Здесь мы задержимся, – сказал он довольно.
– На дольше, чем думаешь, – ответил Мрак.
Что-то в его голосе насторожило Гонту. Он начал поворачиваться, но, как ни был быстр, Мрак оказался быстрее. Голова Гонты дернулась от тяжелого удара в затылок. Он ткнулся в конскую гриву, начал сползать наземь.
Мрак спрыгнул, подхватил, не дав упасть на землю. Глаза Гонты медленно закрылись. С крыльца на них выжидающе смотрели двое мужчин. Мрак крикнул зычно:
– Хозяина сюда, немедля! Денежное дело.
Один нехотя скрылся за дверью. Мрак успел накрепко стянуть ремнем руки Гонте, когда с крыльца неспешно спустился грузный человек. От него пахло уверенной зажиточностью, но глаза были настороженные, а в руке был боевой топор на длинном топорище.
– Я хозяин, – сказал он с осторожностью.
Мужики за его спиной взялись за ножи. Мрак торопливо сдернул с пояса калиточку. Ладонь ощутила теплую тяжесть.
– Держи, – велел он.
Хозяин поймал на лету, взвесил на ладони. Выражение его свирепого лица изменилось. Так могло весить только золото, и здесь его было достаточно.
– Что я должен за это сделать? – спросил он уже не столь враждебно.
– Посторожи этого человека, – велел Мрак. – Трое суток. А потом отпусти. Но чтоб волос с его головы не упал! Это мой друг… но я не хочу, чтобы он ехал со мной.
Хозяин с облегчением перевел дух. Похоже, не любил без крайней нужды пускать в ход топор, лишаясь гостей. Бережно спрятал калиточку.
– Сделаю. Хоть неделю продержу. Буду поить и кормить от пуза. В лучшей комнате поселю.
– Договорились, – сказал Мрак.
Он повернул коня и, не взглянув в сторону зазывно открытой двери, направил обратно через раскрытые ворота. Конь вздохнул, но вполголоса. За воротами недвижимо сидели на конях люди Кречета. Сам Кречет вскинул брови, завидев Мрака:
– А Гонта… смотрит покои?
– Да, – ответил Мрак сумрачно. – И будет смотреть их еще три дня. А мы поедем дальше.
Конь его вперил суровый взор вдаль, вздохнул и пошел экономной рысью, рассчитанной на долгую дорогу. Кречет некоторое время всматривался в спину Мрака, затем пожал плечами. Похоже, понял все, но ни одобрять, ни осуждать Мрака не стал. Каждому что на роду писано, то и свершится.
Глава 45
Они гнали коней без отдыха. Но уже пошли знакомые места, сердце Мрака застучало гулко и часто. Их отряд мчался под низким небом, затянутым темными тучами, мир был сер и мрачен, но далеко впереди на высоких горах странно и ярко блистал оранжевый город. Стены из белого камня четко выделялись на темном небе. Острые шпили крыш, как острия копий, грозили небесам. Город держался гордо, он сознавал свою красоту и мощь.
– Боги что-то хотят! – вскрикнул кто-то в страхе.
Мрак тоже ощутил, как на плечи пала тяжелая недобрая тень. В затылок дохнуло могилой. Небо потемнело еще страшнее, с севера надвигались новые свинцово-тяжелые тучи, подминали и теснили старые. Можно было различить огромных страшных коней, косматых, с чудовищными головами. По мере того как двигались к блистающему граду, грозно превращались в драконов, рыкающих еще глухо, но уже видны были слабые отсветы огня, вылетающего из их пастей. Глухой рев постепенно становился громче, потрясенные и устрашенные люди видели, как немыслимые звери, то исчезая, то снова показываясь в тучах, неумолимо двигаются прямо на город.
– Добрый ли это знак? – вскричал Кречет в страхе.
Голос его странно и одиноко прозвучал в мертвой тишине. Рядом высился на рослом коне огромный и недвижимый Гакон. Он молчал, как молчали и витязи за спиной.
Мрак пустил коня в галоп. Стены близились, между зубцов показались два сонных стража. Мрак откашлялся, готовился заорать, чтобы отворяли ворота, свежий воздух хлынул в грудь с готовностью, защекотал ноздри. Он поперхнулся, а когда набирал снова да побольше, услышал сзади нарастающий стук копыт.
Их отряд нагонял всадник на взмыленном коне. Клочья пены срывало ветром с морды, на солнце блестели мокрые бока. Всадник выпрямился, заметив, что Мрак смотрит в его сторону, помахал рукой.
– Чертов Ховрах, – вырвалось у Мрака. – Как же он успел…
Кречет рявкнул, всадники расступились, и Ховрах ворвался в середку их дружины. Конь шатался, хрипел, глаза были красные, налитые кровью от долгой скачки и усталости.