Мрак
Я, шестилетний, наспех надеваю черную шубку, натягиваю валенки и выхожу на крыльцо.
Ночь. Мороз щиплет щёки.
Единственный источник света — блеклая, едва мигающая лампочка. От неё на снег ложится моя тень — такая длинная, что теряется во тьме. Страшно. Темно и страшно. Фонарика у меня нет. Я почему-то даже не думаю о том, чтобы попросить его у родителей — наверное, слишком сильно хочется в туалет, что находится по другую сторону мрачной бездны.
«Туалет на улице?..» О да! Не всем посчастливилось в детстве ощутить радость от ночных вылазок в деревянную будку под открытым небом. Мне такая удача выпадала регулярно. Когда я был маленьким, родители частенько вывозили меня в Жуковку — небольшой городок в часе езды от Брянска. В детстве я сносно относился к тому, что меня отрывают от игрушек; но потом, когда подрос, приезжать сюда я хотел всё меньше и меньше («Ну мам! В Брянске же компьютер, друзья! А на даче-то что?.. Так, книжки одни...»)
Как раз там, на жуковской даче, и был этот — давайте называть вещи своими именами — сортир. И вот я стою на крыльце, смешно согнув ноги. На секунду пробегает спасительная мысль: «айда прямо с крыльца!», но я тут же вспоминаю, как прошлой ночью смалодушничал и не дошёл… А на утро предательская желтизна пробитых в снежной корке воронок сдала меня с потрохами. Отчитали. Причём так, что мало не показалось.
Делать нечего — надо идти.
Вглядываюсь в ночное нутро территории нашей «фазенды». Вижу дорожку, что ведёт, мимо сарая и яблонь, прямиком к едва различимой будке. В последний раз боязливо оглядываюсь на защитный источник света и, оставляя его позади, делаю шаг в темноту.
*хрусть* Пару часов назад шёл снег. Навалило достаточно, и до гальюна никто из взрослых пройтись пока не успел — так что каждый мой шаг отзывается характерным звуком. *Хрусть*. *Хрусть*. *Хрусть-хрусть-хрусть* — ускоряется топот детских ножек. Не помня себя от страха подбегают к деревянной двери, откидываю ледяной крючок — кусок толстой проволки, лежащий на загнутом шляпкой вверх гвозде — и включаю лампочку и со скрипом закрываю за собой дверь.
Ура. Успел.
В моём воспалённом сознании выстраивается картина: в тот самый момент, когда я захлопнул дощатую дверцу озарённой тусклой лампочкой кабинки, монстр из мрака уже протянул ко мне свою склизскую когтистую лапу и чуть было не прикончил меня. Уф, так и представляю разинутую пасть — точь-в-точь как у страшного дракона из книжки с картинками!
Впрочем, радоваться рано: до спасительного спокойствия родного дома ещё далеко. Надо поторапливаться. Не дыша, быстренько делаю свои дела, после чего собираюсь с силами и настраиваюсь открывать дверь сортира — этого ужатого, но по-своему укромного пространства. Да, здесь пахнет. Но ведь тут светит эта подёрнутая паутиной лампочка!
Решаюсь! И делаю нечто, от чего удивляюсь сам: резко открыв дверь нараспашку, в приливе неожиданно смелости я дерзко уставился прямо мраку в лицо. «Ну? И где ты, монстр?! Выходи!», — с претензией, почти с вызовом бросаю я в темноту.
Молчат голые ветви яблони и холодные звёзды вверху.
— Выходи, - в голосе появляется детская требовательность. - Я тебя не боюсь!
И тут одно из другим происходят два события. Раз — гаснет сортирный свет, делая меня совершенно беззащитным перед монстром из мрака. Два — из тьмы доносится два хруста подряд. Вся моя смелость вылетела в темноту, как воздух из воздушного шарика.
Одни прыжком выскакиваю из туалета, наотмашь прихлопываю дверь и несусь назад, к свету. «О-о-о, крыльцо так далёко, а монстр — вот он, за спиной! Эта тварь ужасна, из её пасти капает ядовитая слюна и она вот-вот до меня доберётся!» И не важно, как сильно я припустил: складывается ощущение, что чем быстрее я бегу, тем скорее монстр меня нагоняет.
Пытаюсь попасть в собственные следы — получается далеко не всегда. Промахнувшись в очередной раз, оборачиваюсь с риском для жизни — и с удивлением обнаруживаю прямоугольный ковёр подсвеченного снега у входа в сортир. Ба! Да уж, очень своевременно сломался выключатель. Но мне не до этого, мне нужно домой, под защиту лампочек, тепла и родителей. Очень, очень нужно поднажать, чтобы не оказаться разорванным на части этой зубастой тварью.
И я поднажимаю. Последние метры несусь, как в агонии. Махом перепрыгиваю через низенькие ступеньки крыльца, со всей силы отдёргиваю дверь… О, ужас! Она не поддаётся. Раз, второй — никак. Берусь двумя руками за морозную сталь ручки, трясу изо всех сил — опять никак. Всё, мне каюк. Ещё секунды, и как назло обязательно выключится и лампочка на крыльце. Мне никогда не вернуться к родителям… Мрак поглотит меня и не оставит ничего, даже косточек.