— Ехать на машине по Москве это глупая идея! — проворчал я.
— Нам надо быстро! — возразил он.
Вроде все правильно сказал, но сразу видно, что язык ему не родной.
— Что дальше? — спросил я.
В ответ он сделал странный жест, от которого пахнуло далеким детством. Открыл рот и потыкал пальцем.
— Кушать! — уточнил он, чтобы чего не подумали.
— Думаешь, что еще не все разграбили? — сомневался я.
Мы зашли в ресторан. Естественно внутри все разгромлено. Все что можно разбить, разбито. Мебель сдвинута в кучи словно бульдозером.
Мракобой уверенно прошел на кухню, целенаправленно открыл один из шкафов, оказавшийся холодильником и выудил вакуумную упаковку с мясом.
— Ну и что? Я сырое есть не буду! — сказал я.
Мракобой подошел к нефункционирующей из-за отсутствия электричества микроволновке, разорвал пакет и положил мясо в печку. Вы пробовали разорвать вакуумную паковку? Мракобой проделал это с легкостью, словно туалетную бумагу оторвал.
Тем больше я смотрел на него, тем более убеждался, что парень этот не от мира сего. Какого он ко мне привязался? Линять от него надо и чем скорее, тем лучше. Хотя с другой стороны, он меня спас. Плавал бы сейчас в водоканале.
— Там тока нет! — подсказал я.
Не реагируя на мои слова, Мракобой захлопнул дверцу и нажал кнопку пуска. Тренькнул звонок, в кабинке зажегся свет-микроволновка включилась!
— Уже неделю света нет! — озадаченно проговорил я.
— А неделю вперед есть!
Внутри появилось красное свечение. Забрызгал раскаленный жир. Мясо жарилось!
— СВЧ так не работает! — заметил я.
— Кто? — не понял он.
Понадобилось не больше минуты, чтобы мясо было полностью готово. Сожрет ведь, гад, подумал я о нем плохо.
Он протянул все мясо мне.
— Мне еще поздно! — сказал он.
Пока я насыщался, Мракобой стоял и задумчиво смотрел на улицу.
— Слишком быстро! — произнес он очередную непонятную фразу.
— Кто ты? Ты так и не сказал! — заметил я.
— Я работаю на Альянс! — произнес он так уверенно, как будто это что-то объясняло.
Я еще сильнее ощутил позывы бежать от странного чудика. Возможно он псих. Вон при Босянине сколько психушек позакрывали. В том числе знаменитую 12-ю больницу на Волоколамке.
— Ты ничего не знаешь! — сделал он вывод.
— Так ты ничего не рассказываешь! — возмутился я.
— Ты ничего не знаешь, значит это наша самая последняя встреча!
Я внимательно оглядел его. Ухоженное не по современным меркам лицо, странная одежда.
Точно псих. Из закрытой 12-й.
Сначала я не понял. Мракобой смеялся.
— Ты что? Мои мысли читаешь? — насторожился я.
— Ты сам все в дневниках написал!
— Врешь! Я их только начал! И откуда ты знаешь про дневники?
— То, что для вас будущее, для Альянса прошлое! — пояснил Мракобой. — Твои дневники я знаю наизусть. Правда, дошли они до нас в сильно искаженном виде, потому что в пересказе!
— Но это невозможно! Ты на самом деле из будущего?
— Я из Альянса! — настойчиво повторил он. — Вы двигаетесь отсюда, — он ткнул пальцем в виртуальную точку. — Называете это прошлым. Сюда, — он повёл рукой слева направо. — В будущее! Альянс наоборот, — он провел рукой встречную виртуальную линию. — То, что для вас прошлое, для Альянса будущее!
— Слишком сложно! — признался я.
Он пожал плечами.
— Альянс искусственная структура, специально созданная для того чтобы предотвратить катастрофу!
— Катастрофа уже произошла! Оглянись вокруг! — развел я руками. — Где был ваш Альянс, когда на Москву атомные бомбы сыпались? Когда рухнула Останкинская башня? Когда людей резали как баранов?
— Это прелюдия! Еще не катастрофа! — сказал он серьезно. — Но у нас очень мало времени! Только сегодня!
На его лице неожиданно появилось изображение вселенской грусти. Как в песне. Как будто у него девушка погибла, дом ее сгорел, а пьяный врач сказал, что ее больше нет.
— Ты знаешь, что такое время? — спросил он. — Знаешь, что его раньше не было?
— Я не физик, но насколько мне известно, пространство-время неделимо, и время было всегда.
— Чушь! — уверенно заявил Мракобой. — Время появилось только тогда, когда появилась возможность замечать изменения.
Откровенно говоря, я ничего не понял.
— Меня предупреждали! — горестно продолжал Мракобой. — А ты обижаешься, что я тебе ничего не объясняю.