— Желаю познакомиться с нашим спасителем!
Дверца открылась с тем же писком, и на пол, усыпанный осколками стекла и прочим мусором, спрыгнул водила.
— О-па!
А знакомиться и не пришлось.
Перед ними стоял Илья Стадник, старый знакомый.
Перед мысленным взором обоих друзей промелькнули мрачные катакомбы Парижа и взгляд Ильи Стадника, полный отчаяния.
Его слова «Я не могу идти! Меня что-то не пускает!» набатом прозвучали в ушах.
После Парижа прошло 5 лет. Они встречались еще через год, но запомнился почему-то Париж и тот год, когда они потеряли Илью Стадника навсегда.
Если Париж можно назвать отчаянием, то следующую встречу оптимизмом. Захваченный Пантаналом в вечный плен, он каждый раз представал в новом обличье. Сейчас это был деловой стиль и никаких эмоций. Откровенно говоря, это было немного жутковато. Жутковато лицезреть, как простой парень Илья Стадник, мелкий мошенник и свой в доску парень, с которым ты рисковал не раз и который не раздумывая рисковал собой, чтобы вытащить тебя из опасной передряги и спасал от смертельной опасности, вдруг другой. Даже не другой. Иной. Что-то неуловимо менялось в нем, уводя от человеческой сущности. Гладкое, без морщин лицо, лишенное любых эмоций. Угловатые рациональные движения, ничего лишнего. Отшагнул в сторону и замер как в стоп-кадре. Узнал он их, не узнал, пойди пойми. Скорее, выполнил некий приказ Проекта. Вполне возможно, что в данный момент он и есть Проект.
Пантанал-страшная штука, подумал Вершинин впервые в таком ракурсе.
Илья одет в фиолетовые брюки и безрукавку с пуговицами на боку. На голове круглая шапочка. Что-то это напомнило и Бекку.
— Что за костюм? — спросил он.
Илья понял по-своему.
— Эластан!
А Бекк уже вспомнил. Это был хирургический костюм, такие носили врачи в военном госпитале в Лефортове, после того, как его подстрелили в «празднике, который всегда с тобой», тудыть его в качель.
— Где мы? — спросил майор.
— Судя по гигантской железной какашке, которую мы проехали снаружи, это музей современного искусства! — предположил Вершинин.
— Рисунки плохо рисующих художников! — кивнул головой Бекк.
— И этот человек вершит судьбы человечества! — притворно вздохнул Вершинин.
— Судьба человечества зависит от Платформы!
Они не сразу поняли, что говорит Илья Стадник. Разговаривал он невнятно, как человек пораженный инсультом. Или тот, кто молчал несколько лет с момента их последней встречи.
Вершинин признался Бекку:
— Знаешь, когда нас сегодня прижали там, у башни, на меня нашло такое отчаяние, что если б я верил в бога, то взмолился бы, дал обет. Я понял, что только чудо может нас спасти. И это не был религиозный экстаз. Нет. Все реально и даже реалистично. У меня даже появилась уверенность, что чудо вот-вот произойдет. А потом появился Илья Стадник.
— Вот только не надо мистики! — оборвал Бекк. — Во-первых, не появился, а приехал на машине. Во-вторых, его появление конечно нас спасло, это никто не отрицает, но он приехал, потому что мы были ему нужны для дела. И что остаётся в сухом остатке? Нет никакого чуда, а есть осознанная необходимость Пантанала в исполнителях, сиречь, в нас.
— Ты не исправим! — покачал головой Вершинин.
Они помолчали, глядя на фигуру Стадника, застывшего напротив окна. Илья наблюдал. Или давал им время переварить информацию.
— Пантанал формирует историю человечества! — прервал молчание Стадник. — К сожалению создатели Проекта не учли, что ему придется функционировать так долго. Пантанал создан пятьдесят тысяч лет назад. Его создатели давно превратились в прах, но инфраструктура Проекта продолжает частично сохраняться и выполнять свои функции. В том числе и главную, сохранение человечества как вида. Наглядно это было видно на примере последней войны. Как гласит поговорка, двум медведям в одной берлоге не ужиться. Так что Проект определил наиболее нежизнеспособного.
— И Америке капец! — подытожил Бекк.
— Это была удачная операция! — согласился Стадник. — Но выявилась отрицательная тенденция, выразившаяся в общей разбалансированности системы. Проект слишком стар, программное обеспечение не было рассчитано на столь долгую перспективу. Одно из узких мест, это узел управления, который вы называете Платформой. Мощь Платформы не ограничена. До последнего момента Платформа функционировала без замечаний. Однако ряд странных сбоев последовательно выводит Платформу из общей системы Пантанала. Мы подозреваем вмешательство извне. Если Платформа окончательно выйдет из-под контроля, высвободится такое количество энергии, что Земля сожмется в размер горошины.