А может это лицо и есть ее настоящее, подумал он в окутавшем его вакууме.
Ознобихина тем временем оставила пакет и подняла свою кожаную сумку, намереваясь обрушить на голову своей жертве, но что-то пошло не так. Сумку заботливо забрали из ее рук. Она оглянулась. В глухой стене, где секунду назад не было ничего, была открыта дверь, за которой была видна вереница других открытых дверей, в которых мелькали ошарашенные лица надзирателей. Впрочем, те двери быстро затянулись и исчезли.
Во вновь открывшихся дверях допросной стояли трое: Бекк, Вершинин и незнакомый парниша (Илья Стадник).
— Сами пришли! Вы арестованы! — торжествующе заявила Ознобихина.
Бекк показал ей дулю, а Стадник просто взял наручники с Сандры, легко, как приставшую нитку, и надел на следачку.
— Вы только что подняли себе статью! — пригрозила Нина Ивановна.
— Чья бы корова мычала! — сказал Вершинин.
Ознобихина взъярилась.
— Ты, мразь, меня коровой обозвал!
И рванула к Вершинину. Тому бы сильно не поздоровилось, но оказавшийся на пути Бекк хладнокровно ударил ее между сиськами. Вымя мотнулось, следачка на себе поняла, как это херово, когда нечем дышать.
Лямкин тем временем пришел в себя. Его привели в чувство крики Ознобихиной:
— Остановите их! Они ушли сюда!
Сковавшие следачку цепи уходили прямиком в бетонную стену.
Их потом болгаркой резали, а болгарку перед этим долго искали.
— Я под землю не полезу! — заявил Вершинин. — Как вспомню низкие своды, мох, вода капает. У меня это… Клаустрофобия.
— У вас скорее панофобия! — уточнил Стадник. — Боязнь по неизвестной причине! Да и какой может быть мох в Париже?
— Парижский мох! — настаивал Вершинин. — Я старый, мне помирать скоро. Не хотелось бы заранее к могиле привыкать.
— Лезть никуда не придется! — прервала их Сандра. — Судя по дневникам Мракобоя Платформа находится на поверхности.
— И то слава Богу! — взмолился Вершинин.
— Рано радоваться! Место, где она находится, сейчас самое охраняемое место на земле!
Бекк оживился. У него было прозрение и оно ему не нравилось.
— Проезжал я тут одно местечко на днях! — сказал он.
— Именно! — со значением подтвердила Сандра.
Стадник посмотрел на них и спросил:
— Не говорите загадками. Что я должен доложить Пантаналу?
— Платформа находится в башне! — выпалила Сандра.
— О, нет! — вырвалось у Вершинина. — Снова куда-то лезть. Я высоты боюсь. У меня это…
— Панофобия! — подсказал Бекк. — У тебя, Палыч, боязнь всего на свете. А лезть никуда не придется по причине того, что это не просто башня, это упавшая башня. Башня, которую уронили.
— Останкинская?
— Она самая. И хоть она упала на ВДНХ лишь частично, мне мое сердце вещует, что лезть придется именно туда. На особо охраняемый объект! Но не тушуйся, Палыч! С нами тот, кто читал дневники самого Мракобоя!
Сандра виновато посмотрела на них и добавила:
— Я не успела прочитать последнюю страницу! А что если там что-то особо важное для нас?
— Об этом мы очень скоро узнаем! — сказал Бекк.
То ли уточнил, то ли пригрозил.
29. Мракобой и Платформа
— О-па!
Я оказался перед огромной дырой рядом с колодцем, моим домом. Захолодело сердце от нехорошего предчувствия, и я бросился поднимать замаскированную крышку, даже не приняв помощи Ууша. Посветил фонариком вниз. Ответно блеснули глазки шерстяного. Шуша мирно дремала, видя дневной сон. Совсем немного убыр не добрался до нее. Да что до нее. А если бы ночью? Стены колодца выложены бетонными кольцами, но лежат они на голой земле. Я представил, как убыр врывается в наше жилище ночью, могучий и голодный. И как мы все загибаемся там.
Я поежился.
— Что, пора менять дислокацию?
Мракобой как всегда возник неожиданно. За последние годы он появлялся неоднократно. Никак не привыкну, что он молодеет с каждым разом.
— Я Мракобой, если не в курсе! — говорит он.
Он и представляется каждый раз, ведь в его потоке времени все шиворот навыворот, и мы еще не знакомы.
— Что от меня нужно на этот раз? — спрашиваю.
— Так и не скажешь, как я умер?
— Не скажу!
— Почему?
— Как-то не хочется!
— Я тебе говорил про Платформу, от которой зависит само существование человечества как вида? — интересуется он.