— Потому что мужчины главнее женщин! — заявил Бекк и сразу получил по лбу. — Ну ладно, чего б ты пожелала? Ладно, я сам. Сто миллионов и мускулистого жеребца!
— Дурак! — она надулась.
У Вершинина окрепло подозрение, что Бекк угадал.
— Хватит топтаться! — скомандовал Бекк. — Дальше короткими перебежками! Смотреть только вверх. Шишки тяжелые, падают предсказуемо. Всегда можно увернуться. Если кто не увернется, я сам у Платформы попрошу пышные похороны!
И они двинулись вперед.
До павильона они дошли все. Никто не умер. Хотя пара шишек упала и взорвалась в опасной близости.
Вихрем они ворвались внутрь здания. Бекк захлопнул дверь и припер ее найденным ящиком. Утихомирив рвущееся дыхание, прислушались. Снаружи раздались шаги, опасливо дернулась ручка, но дверь не поддалась.
— Мы думали, что это дно, но тут снизу постучали! — изрек Бекк.
— Открывай! — рявкнул командный голос.
— Накося выкуси, сука! — Бекк фигу показал невидимому собеседнику.
— Сам сука! Сдавайся!
— Нам пора! — шепнул Бекк.
Не успели они шагнуть вглубь павильона, как услышали тихую музыку. Причем каждый свою.
Вершинин-органную музыку, настолько мощную, что его охватило благоговейное волнение, будто он на самом деле вошёл под своды огромной церкви, полной верующих глубоко религиозных людей. Он припомнил легенду, что когда в церкви играл Бах, то многие прихожане убегали в ужасе.
Бекк-поп-музыку, некие дурацкие сентенции типа «Я на мотике, я на мотике, плывут розовые бегемотики».
Сандра-рэп-исполнителя с сценическим псевдонимом Станок.
— Нет, Палычу орган, он же у нас крутой! А мне песенку про розового бегемотика! — возмутился Бекк.
— Сейчас тебя не это должно волновать! — возразил Вершинин. — Странно, что у каждого из нас мелодия своя! Платформа пытается нас разделить!
— Предлагаешь нам за руки взяться? — усмехнулся Бекк.
— Это не поможет! — серьезно ответил Вершинин. — Вот мы только что вошли. А кто может сказать, куда делась дверь?
Путники обернулись. Сзади оказалась ровная стена. Откуда-то издалека доносились голоса бесплотно штурмующих ее людей.
— Мы в ловушке! — вскричал Бекк, выхватывая пистолет.
— В кого ты собрался стрелять? — возмутился Вершинин. — И главное зачем? Платформа только что спасла нас. Лежал бы сейчас на асфальте «с загибом руки за спину»!
— Ну это еще вопрос! — гордо заявил Бекк.
— Куча трупов выглядела бы не лучше! — отрезвил его Вершинин.
Сандра тронула его за руку.
— Там свет… странный!
— Дискотека начинается! — проворчал Бекк.
Друзья уже неоднократно встречались с творениями Пантанала. Капитаны никогда не пользовались излишествами, не отделывали свои здания янтарем или там платиной. Они действовали рационально, использовали материалы те, что были под рукой. Однако у них имелась одна фирменная фишка. Внутри их помещения оказывались гораздо просторнее, чем выглядели снаружи.
Теперь путники стояли в конце длинного коридора, в конце он расширялся и оттуда лился поток разноцветного света.
Коридор перегораживал поток полупрозрачного вещества, беззвучно льющегося с потолка и исчезающего в полу, хотя никаких отверстий не было ни там, ни там. Бесконечный поток лился совершено беззвучно.
Бекк ткнул пальцем и быстро отдернул руку. В потоке появилась воронка в размер пальца, но тут же рассосалась. Воронка висела неподвижно, хотя по логике должна была исчезнуть в полу вместе с движущимся потоком.
— Палец сухой! — сообщил Бекк.
За прозрачным потоком всполошено заиграли все цвета радуги. Они то расходились веером, то били строго параллельно, то сплетались в причудливые узлы.
— Так выглядит чудо! — вырвалось у Вершинина.
— Сейчас блевану! — сказала Сандра.
Некоторое время они молча любовались спецэффектами.
— Как в фантастическом рассказе сидели при включенном газе! — произнес Бекк.
— Это ты к чему? — не понял Вершинин.
— Я к тому, что мы стоим здесь целую вечность и боимся сделать шаг! Но кто-то должен!
Вершинин понял слишком поздно.
— Подожди, надо…
Так и осталось неясным, что было надо.
— Кто если не я? — с этими словами Бекк шагнул прямо в струящуюся занавесь.
Полицейских машин было семь. Чтобы не демаскировать группу захвата их оставили за крайним домом улицы.