— В этом доме нашли что-нибудь? — спросил он.
— Ничего! — ответил Жебраков. — Он покинут много лет назад! И после этого в нем никто не поселился! Да и кто будет жить в таком жутком месте?
Действительно, кто? Подумал Вершинин.
Менее всего случившееся напоминало атаку партаков. И вообще атаку живых людей.
На выходе из котлована их поджидал уродливый армейский автобус-с одной дверью, тупой мордой и без дополнительного бронирования.
— Где моя бронемашина? — возмутился генерал.
Оказалось, весь военный потенциал направлен на отражение многочисленных атак партаков.
— Иногда по одиночке атакуют, а иногда целыми бандами! — пояснил шофер.
— Заканчивайте болтать, поехали! — оборвал его Ярославский.
В сопровождение в тот же автобус погрузилось отделение военной полиции при автоматах.
Автобус поехал по Никольской улице. Полк на Манежной был поднят по тревоге, площадь кипела от солдат и машин. Стрельбы уже не слышалось, но последствия были видны невооруженным взглядом. Несколько пожарищ тушили пожарные, лежала верх колесами бронированная машина поддержки танков-офигительно модная танкетка, которую практически невозможно было подбить. Солдаты стаскивали трупы в полиэтиленовых мешках в несколько куч.
— Хоть здесь порядок! — констатировал генерал.
Они проехали несколько блокпостов, где-то что-то продолжало гореть, метались фигуры военных пожарных, но полицейские махали жезлами, гоня автобус далее по маршруту.
Без приключений они добрались до пересечения с Тверским бульваром.
Где-то здесь растет Пушкинский дуб, которому больше 250 лет, подумал Вершинин.
— Зеленка! — сказал Данлопп, глядя на густые заросли бульвара.
Засада была организована в самой жопе-непролазных джунглях из кленов, вязов и бересклета, который настолько разросся, что сам стал деревом. Толпа партаков с дикими криками сразу оказалась у окон. Вершинин, не военный человек, сразу впал в ступор. Разглядывая перекошенные рожи, он понял, что первоначальные полосы на них, которые он принял за боевую татуировку, не что иное, как глубокие порезы и царапины, на которые партаки не обращали ни малейшего внимания.
Не успели солдаты изготовить оружие, как партаки всей массой ударили в борт. Автобус стал заваливаться на бок. Намереваясь удержать машину на колесах, водила слишком круто взял руль вправо, и автобус пошел юзом.
Центробежная сила раскидала солдат. Кто-то выстрелил-и попал в своего. Раздались крики, и всех накрыла паника. Перед ветровым стеклом в свете фар мелькали крупные стволы, дубы что ли, в один из которых автобус и врезался, а шофер похоже сразу убился при ударе, потому что не пытался завести заглохший мотор и не подавал признаков жизни.
Тут нас всех и прикончат, отстранённо подумал Вершинин, которого кинуло и зажало меж сиденьями.
И тут он увидел Данлоппа. Пока всех раскидывало по салону, он единственный оставался на одном месте, точно пришитый. А именно около окна, с которого началась атака.
Атака же продолжалась. Окна автобуса разбились. Партаки схватились за рамы окровавленными руками — и стали запрокидывать машину.
Потом случилось потрясающее спасительно чудо. Данлопп высунул наружу руку с галаксом и спустил курок.
Раздалось звучное «туммм!». Будто динозавр топнул. Вдоль всех окон прошла искажающая оптическая волна. Из-под автобуса смачно фонтанировали кровавые струи. Вопли бабуинов резко заткнулись, а руки на окнах безвольно провисли. Было видно, что под некоторыми просто напросто исчезли тела их хозяев.
В резко наступившей тишине автобус тяжело ухнул обратно всеми четырьмя колесами.
— Если бы не вертолеты, всем бы хана! — сказал капитан Жебраков. — Туннельной бомбой шарахнули, я-то знаю!
— Я еще с сопровождением разберусь! — пригрозил Ярославский. — Надо же-стрелять в своих!
В его выкриках сквозила беспочвенная патетика.
«Тапир» кружил на ними до тех пор, пока не прибыли броневики из «Шератона». Здесь пути военных и гражданских разделились. Вершинина и Данлоппа посадили отдельно в пустой салон и отправили восвояси. Ярославский скомандовал своему транспорту следовать в комендатуру с целью взять ситуацию под контроль.
Хрен ты ее так просто возьмешь, подумал Вершинин. Его охватила дикая усталость. Вытягивая натруженные ноги, он испытал оргазм.
— С вами все нормально? — обеспокоенно спросил Данлопп.