— Что там написано? — спросил я у Сандры.
— Читай сам! — отрезала она.
Я бы с радостью, но одним из осложнений после длительного применения «Киллера» является куриная слепота.
— Солнышко, почитай! Я не разберу почерк! — канючил я.
Я сидел занозой в центре запретного города с кучей важнейшей информации, и чутье говорило мне, что долго наслаждаться этаким богатством мне не позволят.
Сандра взяла стопку, шумно полистала. Мне привиделись аналитики МГБ, бьющиеся в истерике от такого обращения с документами.
— Местоположение Пещеры определить трудно, но есть два залаза! Один через стену, другой через раскол! Но через Поганище лучше не ходить! — прочитала девушка и скривила ротик. — Фи! Как неприлично!
Совсем дура, подумал я. Офигительно красивая, глаза серые с блестками, но глупенькая совсем.
— А про клад что-нибудь есть? — спросил я с надеждой.
Почему-то слово «клад» вызвало у девушки смешки. С кем приходится работать!
А как скажите пожалуйста я должен был спросить? Нет ли подробной инвентаризационной ведомости тех богатств, что оставили Капитаны? Что они из себя представляют? Сверхоружие? Панацею от всех болезней? Боевые модули? Темпоральные кабины? Нуль-Т? Синтезаторы всего на свете? Золото из медных опилок! Натуральное мясо из воздуха!
Я поцокал языком от открывшихся возможностей. Если склад большой, придётся Москву по новой закрывать, пока все не опишут и не вывезут на закрытые полигоны.
Я пришел в себя от того, что девушка хихикала.
— Ты напоминаешь мне Якупа! — сказала она.
Якупа из отдела расследования умышленных убийств? Чуть не спросил я.
— Якуп был нашим соседом! — пояснила Сандра. — Не здесь! В Выселках еще! Нищета полная! Вшивота! Отец предпенсионер без пенсии. Сам Якуп безработный! Детей куча! Они вообще неизвестно на что жили и что ели. Я думаю, и ели то не каждый день. Так вот, этот Якуп был всегда полон оптимизма и невыполнимых фантастических планов на жизнь. У нас в деревне так и говорили: «Планы Якупа»! У тебя такой вид, будто у тебя только что возник «якуповский план»!
Я готовился звонить Филимонову из УСБ.
Сразу звонить было нельзя. Он бы забрал бумаги, а нас с Сандрой кинул. Спасение нас было главным условием передачи бумаг.
Так что я пошел, блин, пешком по Дмитровке, мимо заброшенных домов, потому что в «Ниве» Афериста тривиально кончился бензин. Москва оживала. Весело тащили чужой скарб мародеры. На расчистке завалов сверкнули оранжевые куртки МЧС. Проехала пара машин. Район становился чересчур оживленным. Надо было перебираться отсюда, пока нас не засекли шестерки Кента. А куда?
Для переговоров и чистоты эксперимента выбрал одиноко стоящее хозяйственное здание. Осторожно зашёл на первый этаж, хрустя застарелыми фекалиями под ногами. Набрал номер Филимонова.
— Здравствуйте, Аристарх Андронович!
На том конце что-то упало. Потом пошли щелчки, это запоздало включались магнитофоны на запись. Судя по щелчкам, магнитофонов было штук 10.
— Бекк!
— Я! — скромно сознался я.
— Говорили, что тебя убили!
— Насмерть?
— Шутишь, значит живой!
10 секунд прошло. Еще 20 и меня засекут. Надо было торопиться.
— У меня есть кое-что интересное для вас! — начал я. — Помните, вы говорили…
— Ни слова больше, я понял! — перебил уэсбэшник. — Ты где?
— Я в большой жопе! — признался я. — Но документы на самом деле стоящие! Они стоят, чтобы ты вывез нас из Москвы! Меня и… еще одного человека! Согласуй свои планы, я тебе потом перезвоню!
И шваркнул телефон об стену. Бежал я быстро и успел вовремя укрыться в доме на отдалении. Обзор был чудесный. Отлично был виден «Тапир», появившийся буквально через пару минут, после того, как я укрылся. Вертолет мрачно завис напротив покинутого дома, посверкивая тусклыми головками особо точных ракет на пилонах. Некоторое время я гадал, шарахнет ли он и каков его приказ. Брать меня живым или не очень.
Вертолет создавал много шума, в которых терялись все остальные звуки в заброшенном доме, но боковым зрением я все же узрел подозрительное движение.
За моей спиной стоял подросток непонятного пола и без точного возраста. Куртки в 33 слоя, расхристанные галоши, на шее офигительной грязноты белый платок.
Ага, беспризорник. Нет ничего хуже.
— Дядя, дай хлебушек! — попросил воробушек в платке.
— Я че, хлебный магазин?