— Вот как, — мрачно произнёс я.
Мотивы старосты мне вполне были понятны. Он был там главным. И суд, и полиция, и палач. Вся власть принадлежала ему. Он был законом, а значит, мог делать всё, как хотел. Только вот к какой цели он шёл? Чего хотел добиться?
— А при чём тут тогда лечь? — хмуро спросил я.
— Я не выдержала и высказала ему всё, что думаю, — продолжила Дарья. — И пригрозила всем рассказать. Тогда он начал меня пугать. Сказал, что в таком случае ему терять будет нечего и он расправится с бабушкой самым жестоким образом. А я и думать об этом не могла. Бабушка меня воспитывала, она меня всему научила, она…
— Это понятно, — прервал я её. — Дальше.
— Ну я и стала молчать в тряпочку, — всхлипнула Дарья. — А он как будто понял, что меня можно на поводке этим держать. То за попу ущипнёт, то в углу зажмёт и лапать начнёт во всех местах. Как будто Зинки ему мало. А в один день схватил и повалил на кровать. И платье уже начал снимать. Только я стала отбиваться и кричать. Морду ему расцарапала до крови, он потом ходил, говорил всем, что это его кошка так. А это… не кошка, а я, — Дарья всхлипнула и опустила голову, содрогаясь в немом плаче.
— Ну тихо-тихо, — попытался я её успокоить, взяв за плечи и прижав к себе. — Сейчас тебе ничего не угрожает, в том числе и он.
— Ага, как же, — со слезами произнесла Дарья, отпрянув от меня. — Он всё может. Казнь вон эту придумал. Сказал либо я сплю с ним, либо ни с кем. И она найдёт повод, а если я начну говорить, мне никто не поверит. А если и поверит, то бабушке несдобровать. Он ужасный человек, Дань. Ужасный. Поехали отсюда, прошу. Чёрт с ней с этой сделкой.
— И ты хочешь, чтобы он так и продолжил бесчинствовать в деревне? — как можно спокойнее спросил я. А внутри у самого всё кипело.
— Ты с ним не справишься, — робко сказала Дарья.
— Кронобес пострашнее суземского старосты будет. Садись, — махнул я головой на место за собой. — И ничего не бойся. Тебя никто там не тронет. Обещаю. Справедливость всегда торжествует.
Дарья робко смотрела на меня, но мои слова как будто вселили в неё уверенность. Осмелев окончательно, она взяла себя в руки и села за моей спиной.
Мотоцикл взревел двигателем. Я резко развернул его, направляя на обратную дорогу, и рванул с места.
В деревне не изменилось ровным счётом ничего. Народ как будто и не расходился с лобного места. Ну, может, на несколько человек их стало меньше. Остальные все также стояли, общаясь между собой. Весёлые и изрядно захмелевшие. Похоже, начали праздновать избавление от чудищ в лесу заблаговременно.
На этот раз я заехал на мотоцикле прямо в деревне и подъехал прямо к лобному месту, чем вызвал изрядное удивление у всех присутствующих. Толпа смотрела на нас раскрыв рты и не могла вымолвить и слова.
Когда мотоцикл остановился, их взгляды приковала к себе массивная голова Кронобеса.
— Не вставай, — шепнул я Дарье, а сам поднялся с мотоцикла, взял свой трофей и поднялся на плаху.
Староста и его помощники вытащили на неё стол и играли в карты. Помимо них, за ним сидело ещё трое мужиков, которые были красные от злости и количества выпитого спиртного. Играли они на деньги, и что‑то мне подсказывало, что и здесь староста умудрялся обдурить свой народ.
Я подошёл к столу и бахнул на него голову Кронобеса, с которой опадали последние листья.
— Это что? — скептически спросил староста.
— Твой монстр, — ответил я. — Дух и защитник леса. В простонародье — Кронобес. Точнее, то, что от него осталось.
— И ты думаешь я поверю сухой коряге, которую ты нашёл и притащил сюда? — усмехнулся староста.
— Можешь сходить в чащу, там образовалось подобие могилы, — хмуро сказал я. — Но, честно говоря, мне уже плевать, поверишь ты мне или нет. Я свою часть сделки выполнил. Лес чист, моя совесть тоже. А перед таким, как ты я оправдываться и что‑то доказывать не намерен.
— Ты как со мной разговариваешь, пёсий сын⁈ — заревел Гаврила, поднимаясь на ноги. По его блестящим глазам я понял, что он тоже не совсем трезв.
Повезло ему. Не так больно будет.
Мракоборцы не особо любят причинять другим боль и страдания. Но ещё больше они терпеть не могут несправедливость.
Одним резким движением я перевернул стол, сбрасывая его с плахи. Карты, деньги, голова Кронобеса, всё это полетело вниз.
— Э-э! — рявкнул Арсений Палыч, тот самый палач. Автомат всё ещё был при нём, только висел на шее и не был готов к бою.
— Только встань, — я ткнул в его сторон рукой, сложив пальцы в руну «Борн». — Помнишь же, что это значит? — сурово спросил я.
Тот неуверенно кивнул, почесав шишку на затылке. Воспоминания были ещё так свежи.