— Это ж кто сподобился? — с подозрением посмотрел на меня Ваня. — Корвин же пытался не вышло ничего у него. Неужто имперцы подмогу прислали?
— Скорее всего, они, — кивнул я ему. — А Корвин — это…
— Барон местный, будь он неладен, — объяснила Люба. — Все на него пашем тут как проклятые. А всё потому, что он сам проклят.
— Ой не начинай, — отмахнулся от неё Ваня. — Как заведёшь пластинку, так спасу от тебя нет.
— А че не начинай-то? Че не начинай? — взбаламутилась Люба. — Суземки кто угробил? Он! Из‑за него в лес монстры пошли! А люди пропадать стали из‑за кого? Из‑за него же! Все скоро пропадём тут с ним.
— Ой, ты как заведёшься, так тебя не остановишь! — фыркнул Ваня и, развернувшись, скрылся в подсобке, из которой вышел.
А меня это информация насторожила. Я тут же напрягся. Нужно было как‑то аккуратно выведать у Любы подробности.
— Люди пропадают? То есть мне лучше убираться отсюда подальше? — осторожно спросил я.
— Да коль к карьеру не пойдёшь, то и бояться нечего, — отмахнулась Люба. — Но то днём, а ночью лучше на улицу совсем не ступать. Мы никто и не выходим. Сидим как бирюки, окна-двери на все замки закрываем.
— Ночью? — выразительно посмотрел на неё я.
— Ага, ночью, — активно закивала Люба. — Тени тут бродят. Жуткие тени. На той недели Филиппыча пьяного уволокли. А на позапрошлой Светку с девятого дома. Говорят, им, окаянным, по ночам не бродить, а они нажрутся, да по любовникам ходют.
— А почему к карьеру не ходить? — задал очередной вопрос я.
— Дык оттуда тени и лезут! — со знанием дела сказала Люба. — Его ж закрыли год назад, когда там рабочих жрать стали. Такой карьер был… Э-эх… всё село кормил. И мужики при деле были, а сейчас только бухают — работы, говорят, нет! Конечно, нет работы, если весь день перед телевизором валяться, то её и не сыскать. Крутимся как можем.
— А в село тени полезли, сразу после того, как карьер закрыли? — снова спросил я.
— Ну не-е-е, — протянула Люба. — Это через месяц назад началось. Может, полтора. Слушай, а может, и два. Надо у Ваньки спросить. Ва-а-а-ань!
— Да че? — выскочил из подсобки её муж. Поверх майки теперь на нём красовался синий мешковатый пиджак.
— Когда там люди пропадать стали? Через месяц или два, после того как карьер закрыли?
Тот почесал затылок, опуская кепку до бровей.
— Два наверно, мы тогда с Андреичем самогон гнать начали как раз. Точно два, — ответил он.
— А ты куда это собрался? — упёрла руки в бока Люба.
— Дык это, — растерялся Ваня. — Суземки раз освободили, надо Андреичу рассказать. Поделиться новостью, так сказать. Обрадовать человека.
— Знаю я, как ты обрадуешь! — накинулась на него Люба. — Опять весь день горькую жрать будете на радостях. Это же отметить надо! Такое дело!
— Ну так СОБЫТИЕ же…
— Да, чтоб тебя, пёс окаянный…
Я вышел из магазина, чтобы не отвлекать их от семейной ссоры. Всё, что мне нужно было, я узнал. На карьере мог завестись только один монстр — Шламник. Страшное создание — голова ящерицы, тело скорпиона, покрытое каменными пластинами. Жутко агрессивный.
Потому он рабочих с карьера и прогнал, посчитав, что вполне может занять такое привлекательное для себя гнездо. Камни Шламник любил. Прятался в них от жары, строил в них лабиринты, а особенно любил известняк. Потреблял его в несметных количествах. Своего рода деликатес, но ему он был нужен для укрепления каменных пластин на спине.
Он не брезговал ничем — ни личинками, ни змеями, ни ящерицами, ни мясом, которое ему попадалось в виде случайных животных или людей.
Но вот только он обычно не выползал из своего карьера. Обычно такое случается, только если у него заканчивается еда. Но за год, он вряд ли сожрал бы всё, что было в округе. Сколько я их помню, нападения начинались лет через пять. Поэтому хозяева карьеров обычно не тянули с их истреблением, потому что знали, чем всё это может закончиться. Да и бизнес всё-таки прибыли не приносил. Простой очень дорого обходился. Причём для всех — и для хозяев, и для рабочих.
А тут барон как будто и попыток никаких не принимал. Эта информация требовала проверки.
Шламник — страшная была штука. Но и на неё у меня найдётся управа. Нужно было только убедить барона, что я смогу с ней справиться.
Почуяв выгоду для себя, я направился прямо к местному аристократу, благо его дом было видно из любого угла села.
Особняк был окружён высоким забором, а у ворот меня остановили охранники.
— Куда? — преградил мне путь мужик с наглым лицом.