— Кто бы сомневался, — усмехнулась Лина.
Мы двинулись по знакомым коридорам, то и дело ругаясь о глупости и безумии моих поступков. Но в какой-то момент, спотыкаясь на узком повороте, я вдруг осознал, что нас эти же споры подводят к правильным идеям.
Когда человек злится, память оживает. Вот так и сейчас, копаясь в голове, я вспомнил чётче страницы дневника старухи, что нашёл у неё в лачуге: среди текстового шифра там были и рисунки, схематичные, но понятные.
Мы вернулись в подполье довольно быстро. На входе никого не было, но внутри уже было пара магов в основной комнате: один читал книгу, вторая, кажется, что-то готовила. Ласка ещё отдыхала. Да и мы не хотели её тревожить.
Открыв дверь, я кинулся к своей сумке, которую поставил на стул. Лина шагала за мной, стреляя глазами, мол, «ну, ну, посмотрим». В спешке выудил эту записную книжку с пожухлыми страницами.
— Вот! — я положил дневник на стол, бегло пролистывая пожелтевшие страницы.
Строчка за строчкой, страница за страницей, пока, наконец, я не наткнулся на раздел, где аккуратно нарисованы знаки, похожие на руны или магические символы. И точно — среди них я узнал тот самый, с треугольниками и точкой посередине.
— Ты смотри, — выдохнул я, показывая пальцем. — Видишь?
Лина наклонилась, всматриваясь:
— Да, это он. Точно такой же, что был выгравирован на якоре под Разрывом. Что это за книженция? На каком языке она?
— Да так, — хмурился я, разглядывая зашифрованные страницы. — Одолжил у одной старой ведьмы. Она была не против, не переживай.
Лина скептически на меня посмотрела.
— Ты собрался это читать? — спросила она. — Тут же просто набор букв.
— Это шифр, — качнул головой я, внимательно всматриваясь в страницы дневника. — Простой, но нужно только понять порядок…
Глаза бегали от слова к слову, перебирая в уме буквы и подставляя их на нужные места. Лина морщилась но не стала отвлекать.
— Есть! — минут через десять сказал я. — Все буквы смещены на две вперёд по алфавиту. Найди мне тетрадь и ручку.
— Я тебе не прислуга, — ощетинилась Лина, но просьбу всё-таки пошла выполнять. Настроение у неё, конечно, скачет. Какие-то эмоциональные качели.
Через минуту она вернулась с альбомом для рисования и парой карандашей. Вместе мы начали переписывать дневник старухи на чистовую. Там было много интересного.
На паре страниц дневника упоминалось имя «Мортис» — оно красовалось не раз, и возле него были зарисовки скрученного шипастого знака, абсолютно жуткого вида.
— Мортис… — произнесла Лина вслух. — А вот теперь у меня чувство, что я где-то слышала.
— Слышала, — кивнул я. — Это имя упоминал барон Корвин, когда рассказывал про разрыв Предела в Бологом.
В просторных коридорах Градоначальства царил полумрак. Редкие лампы давали мягкое желтоватое освещение, отражавшееся на мраморном полу. В воздухе витал запах канцелярской пыли и старой мебели. Здесь, в администрации города, обычно было многолюдно днём, но теперь присутствовало всего несколько служащих.
Станислав Авксеньтевич Ладыжин шагал по коридору с таким видом, будто считал себя хозяином этого здания.
И отчасти так и было: «Гончая Императора» не склонна была подчиняться местным властям. Каждый, кто встречался ему на пути, тут же отходил в сторону, опустив взгляд. Боялись. И было за что.
Миновав два поворота, Ладыжин услышал шаги. Из-за угла к нему неспешно вынырнул Давид Антонович Немирович — титулярный советник, что был приписан к князю на время. Он радушно приподнял ладонь, приветствуя Ладыжина:
— Станислав Авксеньтевич! Вот из-за кого такой переполох в городе! Я должен был догадаться. Давно вы в Петрозаводске?
Ладыжин лишь бросил на него короткий взгляд, в котором не было и тени радости:
— Бумажками занимаешься, Немирович? Не надорвал дыхалку от постоянной писанины? — голос звучал с ледяным презрением.
Давид едва ли смутился, лишь вежливо улыбнулся:
— Что поделать, у каждого своя роль. Я — чиновник, вы — гоняетесь за преступниками. Слышал, ищете некоего мага в городе?
На миг Ладыжин удивлённо приподнял бровь, но быстро вернул себе надменный прищур:
— И почему тебя это так интересует?
Немирович развёл руками:
— Я всего лишь хотел узнать, вдруг понадобится моя помощь.
Глаза Ладыжина, холодные, как лёд, взглянули в упор:
— Есть вещи, которые лучше не знать. Достаточно того, что этот маг несёт угрозу всей республике.
Давид кивнул, умело скрывая искорку тревоги: