Сейчас, сидя здесь, в вагоне, он не надеялся на мирный разговор: видел меня в окно, как бегу по перрону, и приготовился к схватке. Ему не впервой применять магию на полную.
Прикрыл веки, сосредоточился. Сквозь едва уловимую рябь эфира ощутил пространство купе: тесное, узкое, там остался только один человек — Давид, стоящий в центре.
Где-то за моей спиной звучали голоса — пассажиры сбегали, некоторые кричали, потому что чувствовали, что внутри вагона происходит нечто сверхъестественное.
Я набрал в грудь воздух:
— Сдавайся, Немирович! — рявкнул в приоткрытую дверь, стараясь перекричать грохот. — Все уже знают, кто открыл разрыв. Думаешь, тебе удастся сбежать — ошибаешься!
Ответа не последовало. Вместо этого наверху послышалось лёгкое свистящее движение эфира. Я мгновенно упал на пол, точно предчувствуя, что сейчас полетит. И в тот же миг над моей головой пронёсся раскалённый огненный снаряд — он сшиб обгоревшую обшивку стены на пути и вылетел наружу, ударив в стекло окна. Осколки посыпались на платформу.
— Вот ублюдок, — выдохнул я, поднимая взгляд.
В дверном проёме ещё сохранялась дымка от взрыва. Я криво усмехнулся, раздражённо ощутив, как быстро Давид перешёл в открытую конфронтацию.
Сложив пальцы в привычную руну «Борн», я вдарил в дверной проём. Причём не точечно, а разбросом — чтобы охватить всё купе, максимально вывести из строя вещи, которыми он мог прикрываться. Ткань сидений, пластиковые полки, обломки фанеры — пусть летят во все стороны. Давид наверняка наложил щит, и я понимал, что прямым ударом его не возьму. Но если я внесу как можно больше хаоса, тогда…
Взрыв вышел громче, чем я ожидал: стена ещё больше пробилась, коридор заволокло пылью. Лина, которая притаилась сбоку, закрыла нос рукавом. А я сразу закинул другой козырь: вытащил блокиратор магии. Тот самый, что одолжил у патрульных), активировал и швырнул в купе вслед за своей волной «Борна».
Раздался негромкий хлопок, а эфир вокруг расползался в разные стороны. Я ощутил, как магические вибрации становятся глухими, почти выхолощенными — всё, Давид на время лишён своего самого сильного козыря.
Дольше тянуть было нельзя. Я ворвался в пыльное пространство, чувствуя, как под ногами хрустят обломки: куски стекла, металлические стойки, сорванные полки. В центре купе я увидел Давида: он стоял, пошатываясь, с перекошенным от злобы лицом. Ему явно досталось от моей хаотичной атаки, но щит спас. Однако с исчезновением магии он остался уязвим.
— Ты! — прорычал он, подбирая эпитеты.
— Я! — кивнул. Словесные препирательства меня сейчас не волновали. Я рванул вперёд, намереваясь вырубить его одним мощным ударом в челюсть, но он оказался шустрее, чем смотрелся. Уклонился, прикрыв голову рукой — хоть и повёрнутой набок, но всё же ухитрился отступить на шаг.
Вблизи стало ясно, что Давид не так уж и хил: да, худощавый, но неплохо развитые плечи всегда скрывал пиджак. А главное, чувствовалась в нём какая-то звериная злость. Без магии он всё ещё представлял угрозу, особенно в тесном пространстве. Но и я не был тем, кто проигрывает в рукопашной.
Давид метнулся ко мне, нанеся короткий боковой удар. Я парировал, чуть отшатнулся и ответил встречным апперкотом, от которого он качнулся. В полутора метрах расстояния Лина попыталась сунуться, но я вскинул ладонь:
— Не лезь! — рявкнул я.
В купе слишком мало места, вдвоём мы только помешаем друг другу. К тому же сейчас магию здесь «заглушил» блокиратор, и всё свелось к банальной драке.
— Достал! — процедил Давид, ухитрившись ударить меня в бок.
Я скрипнул зубами, поймав его левую руку и заломив её вниз. Почувствовал хруст в суставе, он истошно взвыл, но тут же отшатнулся и пнул меня в колено, срывая захват. Миг — и моя рука скользнула мимо его шеи, я не успел зафиксировать удушающий приём.
— Это все что ты можешь? — выплюнул он слова с усмешкой.
— Я ещё не начал, — отозвался я.
Сгруппировавшись, я нанёс серию ударов по корпусу и рёбрам противника. Давид, хоть и пытаясь прикрыться, зашатался, но сдюжил, сумел развернуться и врезать мне локтем под подбородок. Звёзды мелькнули перед глазами, изо рта выплюнул кровь. Боль разбудила во мне ещё больший боевой азарт.
Мы сцепились почти в мёртвой хватке, один раз врезались в стенку вагона так, что она подалась и металлическое крепление царапнуло мою щёку.
Пытаясь добавить скорости, я подсёк его колено. Давид рухнул на сиденье и тут же, сжав челюсти, упёрся ногой мне в грудь, стремясь отбросить. Я слегка оступился, но сразу же припечатал локтем ему в висок. Глухой стон. В ответ он с яростью вцепился в мою кофту, рванул её, ткань едва не лопнула.