Через пару минут в вагон-ресторан вошёл мужчина, приглаживая рукой волосы. Я машинально скользнул взглядом — и моргнул, узнав знакомое лицо: Ладыжин. Тот самый охотник на магов… Он же оказался под следствием.
Глаза его встретились с моими. Он приостановился, замирая от узнавания. У меня бровь сама собой ползёт вверх: «Что он тут делает?» Ладыжин выглядел не таким надменным, как раньше. Подошёл ближе к стойке, заказал еды, а потом направился ко мне, держа в руке поднос с чем-то горячим, и как-то неуверенно спросил:
— Не помешаю?
Я недоумённо пожал плечами:
— Разве раньше ты спрашивал, помешаешь ли?
Он криво ухмыльнулся:
— Не время сейчас вспоминать мои старые замашки.
— Садись, — пожал плечом я, продолжая ковырять перловку.
Ладыжин аккуратно поставил поднос и опустился напротив. Пару секунд мы оба молчим. А я размышлял: «Что за сюрприз?»
— Злишься? — спросил он, подняв глаза.
— Не особо жажду беседы — сказал я, стараясь держаться вежливо.
Он опустил взгляд на свою тарелку с гречкой и мясом:
— Меня вызвали к Императору. После… того, что случилось. Я был под следствием, Император лично со мной говорил по телефону… Ну, он приложил массу усилий, чтобы меня… хм, вытащить. И вот сейчас я мчу к нему на разбирательство.
Я всматриваюсь в его лицо: не вижу прежней холодной жестокости, хотя грубые черты остались. Слышу ровное сердцебиение, без злого напряжения — значит, не врёт.
— Понимаю, — коротко отозвался я. — И что, ты нервничаешь?
Ладыжин криво улыбнулся:
— А ты как думаешь? Я обосрался. Может, и не привык показывать, но да, переживаю. Случилось много дерьма. Я теперь вообще по-другому смотрю на всё — на магов, на тебя… Слышал, как ты добил этого Бездновода. Поздравляю.
— Спасибо, — проронил я, начиная резать мясо. — Странно, что ты не поучаствовал. Мог бы отыграться, показать себя.
— Ага, — он опустил глаза, — но увы, меня фактически арестовали, да и Император считал, что я перегнул палку.
Чёрт, какой же поворот. Ладыжин прямо сейчас выглядит человеком, уставшим от всего, не излучающим прежнюю заносчивость.
— Ты-то зачем едешь в столицу? — внезапно спросил он. — Явно ведь не на лёгкую прогулку?
— Точно не легкую, — усмехнулся. — У Императора ко мне интерес, а у меня — кое-какие дела с ним. Да и интересно, чего он от меня хочет.
Ладыжин приподнял бровь:
— Император велик. Он так же мудр, как и ужасен. И в этом его превосходство над остальными.
— Сомневаюсь, что он собрал меня убить, — пожал плечами я. — Скорее, у него есть планы. Но не люблю, когда мной пользуются, так что проверим.
Мы оба замолкли, поглощённые мыслями. Глядели друг на друга, понимая, что разговор на эту тему исчерпан.
— Ладно, — выдохнул я, — Нет смысла думать об этом. Император сам проявит себя.
— Верно, — кивнул он. — Знаешь, странно сознавать, что мы едем, возможно, на одну и ту же аудиенцию. Враги вчера, сегодня попутчики.
— Жизнь штука непредсказуемая, — я усмехнулся. — И город Петрозаводск тоже того… перевернулся весь.
Пару секунд мы молча смотрели на пейзажи за окном, где мелькала природа невероятной красоты.
— Вообще, — вдруг заговорил Ладыжин странно мягким тоном, — так красиво за окнами. Когда служил в спецотряде, редко обращал внимание. А теперь смотрю: поля, леса, реки… Вся наша родина. Сколько тут прекрасного… и дикого.
— Философия пошла? — прикрыв глаза, помотал головой я, хоть и понимал, что его слова не без толики правды.
— М-да, — он грустно ухмыляется. — Наверно, ударился в рефлексию после того, что пережил. Да и после встречи со всякими тварями и с вами, магами, многое пересмотрел.
— Ладно, не буду мешать твоему просветлению.
Некоторое время мы сидели молча. Официантка спросила, надо ли что-то ещё. Я покачал головой, Ладыжин также отказался. Люди вокруг ели, пили и болтали, а мы вдвоём, бывшие враги, теперь вынуждены ехать на одну встречу. Мир абсурден.
Я уже собирался встать и откланяться, когда Ладыжин неожиданно сказал:
— Слушай, а может, ты не против, если я пересяду к тебе в купе? Я договорюсь с проводницей, у меня в купе слишком тесно, да и… подумал, нам есть, что обсудить.
Я поднял бровь:
— Ты хочешь ехать вместе со мной? И откуда такая любезность?
— Да сам не знаю, — вздохнул он. — Просто думается, так веселее. Путь длинный. И мы могли бы многое… прояснить друг о друге.