— Спокойно, не расслабляйтесь. Проклятие у некоторых сильное, они будут в тяжёлом состоянии. Помогайте им.
Начпоезда кивнула, велев проводницам заняться пассажирами. Мы с Ладыжиным зашли в наш «медпункт». Машинист и помощник всё ещё лежали, но их кожа выглядела чуть мягче — антипроклятие начало действовать.
Скоро в тамбуре послышался стук и шум: это снаружи подогнали восстановительные бригады, чтобы осмотреть поезд. Все радовались, что погибших нет. Ну, по крайней мере, если всё так и останется. Несколько пострадавших были без сознания, но дышали. У некоторых, кто поддался панике, серьёзно пошаливало сердце, но их сейчас вытаскивали на воздух.
— Как-то быстро всё оборачивается, да? — заметил Ладыжин, утирая платком кровь с собственного виска. — Только что орали от ужаса, а теперь все ликуют.
— Ликуют, потому что выжили, — я пожал плечами. — Уж лучше так.
Спустя пару минут, когда первая волна ажиотажа спала, я вышел на перрон и, прищурившись от яркого света прожекторов, взобрался по внешней лестнице на крышу локомотива. У меня была одна причина — я хотел увидеть тело Скрежетника и выдрать из него сферу, которая там точно была.
Но когда я забрался туда, перед глазами предстала картина: вокруг несколько вмятин, чёрные пятна от масла и гари, а самого Скрежетника… не было. Ни тела, ни обломков. Просто тёмная жидкость, которая уже подсыхала, и царапины от его когтей.
— Чёрт… — прошептал я, ощупывая ладонью то место, где тварь разваливалась. — Значит, кто-то специально призвал его в поезд и убрал, как только всё закончилось?
Глава 14
Я стоял на крыше локомотива, тяжело опираясь на каркас вентиляционной шахты, и смотрел, как чуть поодаль суетятся ремонтные бригады. Дождь ещё не пошёл, но в воздухе чувствовалась пронзительная сырость.
Поезд стоял вплотную к товарному составу. Большего столкновения мы смогли избежать, но то ли адреналин всё ещё не отпускал, то ли хмурое небо навевало мрачные мысли — я чувствовал неуютное напряжение внутри.
Глаза цеплялись за каждую мелочь: вмятины, которыми крыша локомотива была испещрена после схватки со Скрежетником, клочья ржавчины и сгустки чёрной жижи. Я пригнулся и провёл рукой по железу. Пальцы зацепились за тонкие царапины. Где-то здесь, буквально минут двадцать назад, был труп Скрежетника.
Я лично видел, как он завалился, обливаясь зловонными маслянистыми остатками. Но труп пропал. Словно испарился. А я не заметил ни портала, ни лишних людей, ни даже минимального дуновения странной силы.
Осторожно принюхался. Едва ощутимый запах озона стоял только Ладыжинский. Но ни от кого другого. Так что остаётся два варианта: или этот «невидимый» маг, который мог бы переносить вещи, полностью задушил свой эфирный фон, или…
Снова оглядел кроваво-ржавые пятна, разодранную крышу. Меня не покидало чувство, будто я проглядел что-то важное. Кто-то провернул сложнейший манёвр: открыл портал, потом поспешно его закрыл, а заодно утащил останки Скрежетника со сферой.
И всё это — в доли минуты, да ещё и под носом у меня и Ладыжина, которые оба достаточно чутки к магии. Я крепче сжал рукоять меча.
Всё это скверно.
Поезд содрогнулся от очередной встряски — механики уже начали возиться с тормозными колодками. Где-то внизу послышалась команда: «Аккуратно снимаем пластины! Смотрите, не зацепите провода!»
Я отдышался и полез обратно через люк в кабину. Внутри царил полумрак, некоторые лампочки снова мигали, хотя напряжение было выключено. По пути я почувствовал резкий запах медикаментов — похоже, кто-то вылил целую бутыль антисептика, пытаясь отмыть последствия схватки. Пришлось проскользнуть через наполовину сорванную дверь и выбраться в тамбур.
Стоило мне ступить на перрон, в лицо ударил порыв колючего ветра. Народ суетился: лекари уже прибыли, ходили между пассажирами, оценивали состояние раненых и шокированных.
Кое-кого из тех, кто пострадал от проклятия Скрежетника, увозили на носилках. Менее серьёзных пациентов поддерживали под руки и вели к фельдшерским вагончикам, которые успели прикатить на платформу.
Я заметил, как двоих — женщину с сердечным приступом и молодого парня, у которого пошли непонятные судороги, — сразу запихнули в машину скорой помощи. Остальных рассаживали в сторонке на скамейках, давали воду, успокаивали.
На фоне этих врачебных хлопот я увидел механиков из локомотивного депо: они колдовали над машинным отделением, проверяли, нет ли глубоких повреждений. Выясняли, сможем ли мы продолжить путь. И, судя по ругани, происходившей внутри, повреждения были.