Отроки, ожидавшие в просторных сенях, вышли вслед за боярином. Меченоша подвёл коня и стоял, ожидая, пока Ставр спустится. Жеребец храпнул, перебирая копытами и вскидывая голову.
— Н-но, балуй мне! — баском прикрикнул юноша на коня.
Ставр, справившись с дыханием, запахнул полы шубы и стал тяжело спускаться по заметённым снегом ступеням. Двое больших бояр уже садились в возки, ещё двое показались на крыльце. Остальные задержались, обсуждая свои личные дела.
Меченоша придержал повод, и Ставр вскочил в седло. Юноша тут же бросился к своему коню, и всадники покинули широкий двор.
На воротах приостановились, пропуская возок Анисима Лукича. Старый боярин выглянул из-за медвежьей полости.
— А всё одно — походы сии чистое разорение, — высказался он напоследок. — И ты бы, Ставр Гордятич, не доброхотствовал князю-то так шибко. Верно сказано — волка ноги кормят, а князя походы.
— Мстислав Мономашич наш князь, — возразил Ставр. — Сами его принимали, сами вспоили-вскормили.
— Вскормил воробей кукушонка. Тоже говорил — моё, мол, детище! Ты меня слушай, Ставр Гордятич. Чует моё сердце — покажет ещё Мстислав свой норов.
— Как покажет, тогда поглядим. — Ставр натянул было повод коня, да старый боярин остановил его кивком головы.
— Дай-кося полюбуюсь на конька твоего, — сказал он. — Горяч! Одно слово — огонь!
— Из княжьих конюшен пожалован, — ответил Ставр, горяча жеребца и заставляя его плясать и выгибать шею.
— Да и сам ты добрый молодец, — продолжал Анисим Лукич. — Однова в тебе худо — вдовствуешь... Пять годков, никак? Дочки, слышь, уже подросли?
— Старшей пятнадцатый год на Масленую будет.
— Небось и жених уже сыскан! Такому-то красному товару и купец нужен не простой.
Ставр навострил уши. Когда старый боярин заговорил о дочках, он сразу понял, куда клонит Анисим Лукич.
— Так ить ишшо какой купец.
— Купец молодец, другим не уступит! А и красного товару долго искать не станет. Там не приглянется — в другое место уйдёт... Ну, прощевай, Ставр Гордятич. Вот моя улочка!
Боярин прикрикнул на кучера, сидевшего на спине упряжного конька, и возок свернул вбок, к терему, далеко видневшемуся среди более низких строений его усадьбы.
Ставр поскакал своей дорогой, подгоняя коня и почти не чувствуя бьющих по щекам порывов ледяного ветра. Вроде околичностями говорил Анисим Лукич, однако яснее ясного. У него младший сын не женат, двадцатый год парню. Женив старшего, стал Анисим Лукич близок к посаднику через невесткину родню. Высоко взлетел сотский Ставр, коли такие люди ищут с ним родства!
Жил он в новом тереме, поставленном в прошлом году, когда князь Мстислав, радея о Новгороде, приказал заложить крепостную стену, поболее первой, дабы вместить стремительно разрастающийся город. Новый терем стоял недалеко от старого, поэтому дорога была знакома.
Хоть и мало времени провёл боярин на улице, от холода успело заломить зубы, поэтому, ворвавшись в ворота своей усадьбы, Ставр в три прыжка взбежал на крыльцо, сапогом распахнул тесовую дверь и крикнул в тёмную прохладу сеней:
— Сбитня! Горячего!
Выскочил холоп, снял с хозяина шубу, и Ставр в одном опашене прошёл в покои, присел перед жарко натопленной, украшенной изразцами печью. Вошла ключница, поклонилась, подала чашу со сбитнем, таким горячим, что Ставр обжёгся, сделав глоток.
— Прикажешь подавать обед, батюшка?
— Давай, — осторожно прихлёбывая сбитень, ответил Ставр. — В Думной-то палате больше разговорами кормили. Да поведай, каково тут без меня были? Не присылали ли от судебной палаты иль от князя гонцов?
— От судебной палаты человек тебя дожидается, — степенно ответила ключница, не торопясь уходить. — А от князя никого не было.
— Ладно. Человека после приму, а потом накажи коня снарядить — сам ко князю поеду. — И, проглотив третий глоток, добавил: — Мстислав Мономашич на чудь в поход идёт.
— Ой! — Ключница вздрогнула, прижала руки к груди и быстро вышла.
Ставр остался пить сбитень. Он нарочно сказал про поход. Ключница Велга, вдова Жизномира, была не холопкой — вольной и могла уйти в любой час, да сын не пускал.
После возвращения из половецких степей пять лет назад Ставр сдержал слово — сам отвёл на двор Жизномиру его коня со всем собранным приятелем добром и сам повестил, где нашёл последний приют княжий дружинник. Не оставил он семью Жизномира и после — взял юного Валдиса себе в отроки, а мать его сделал ключницей. Через полгода после этого Жизномиричу уже пришлось хлебнуть воинской доли — Мстислав в первый раз ходил походом на соседей. Ставр водил в бой сотню. Велга прощалась с сыном, выла, как по убиенному, и не верила клятвам боярина, что он сбережёт отрока. Однако слово своё Ставр сдержал — цел и невредим Валдис вернулся к матери. Он до сих пор при боярине — уже не просто слугой, а меченошей.