Рард уже не пытался сопротивляться, лишь извивался наподобие полураздавленного червяка, но Ванятко, собравшись с силами, рубанул ещё пару раз, не загадывая, куда попадёт, и вдруг увидал, как огромный трёхэтажный домина рушится, вздымая клубы пыли. Каменные плиты, кирпичи, брёвна — всё валилось в одну кучу, в которой ничего было не разглядеть. А следом корявые стражники, продолжая орать своё «Гу-гу!», принялись лопаться один за другим, оставляя после себя кучи сора.
Досмотреть до конца картину разрушения Ванятко не смог. Раненая рука терзала слишком сильно.
— Баб-бушка! — мявкнул Ванятко, с трудом поворачиваясь в сторону далёкого дома. — Бабушка, больно!
Стальную полосу, которая спасла его в поединке с Рардом, а теперь готова была убить, пришлось нести, придерживая левой рукой. Каждый шаг причинял несоразмерные страдания. И было этих шагов несчётное множество. Но, если идти, не останавливаясь, то любое множество кончится. Вот и дом, и бабушка, разумеется, занятая обедом.
— Бабушка, помоги. Мне не снять…
Бабушка живо сдвинула со стола кухонную утварь, Ванятко уложил руку со стальным наростом. Из-под чёрного с разводом закалки браслета сочилась кровь, своя, алая.
— Я эту саблю на выгари нашёл и ею чёрного колдуна зарубил, а она к руке приросла и не снимается.
— Это не сабля, а обломок косы. А что с ней колдовской огонь на пожаре сделал, не нам с тобой судить. Снимать эту штуку надо срочно, иначе без руки останешься.
— Мне и так больно…
— Терпи, говорю! Будет больней!
Бабушка навалилась на Ванятку, лишив его всякой возможности биться. Острые, куда там сове, когти впились в здоровую кожу чуть выше чёрного браслета.
— А-а-а!!!
— Терпи, тебе говорят!
— А-а-а!.. больно же!..
С громким лязгом обломок косы упал на пол. Бабушка приникла к ране, принялась слизывать кровь.
— Ой, бабушка, что ты делаешь?
— Кровь остановить надо? У меня аптек для тебя не запасено. Серебряный браслет пусть на руке будет, от него вреда нет, а косу на стенку повесим, на тот случай, если она тебе больше никогда не понадобится.
— Бабушка, что ты говоришь? Пусть висит, чтобы не понадобилось. Надо наоборот.
— Всё правильно сказано, понимать должен. Ты уже большой, с чёрным магом сразился. Тебе всё знать пора. Ну так слушай.
— Бабушка, я и так всё знаю.
— Бабушка, говоришь? Нет у тебя бабушки, и никого нет. Отец в бою погиб, и мама рядом с ним, а тебе был год от роду, ты спал и ничего не слышал. Бабушка с ухватом в руках вышла навстречу убийцам, чтобы тебя спасти. Там её копьём проткнули. А я, ты уж прости, Ванятко, испугалась и убежала. Заныкалась в бурьяне и ворохнуться не смела. Злой колдун поглядел на тебя и сказал: «Я тебя убивать не буду, ты сам тут подохнешь от голода и одиночества. А я стану глядеть на твою смерть и радоваться».
— Я знаю, он часто так говорил.
— А потом, когда враги ушли, ты проснулся и заплакал. Я услышала и вернулась. Вылизала тебя, отогрела, выкормила мышами и воробьиными яйцами. Вон какой вырос: боец, мститель! Ты не беспокойся, рука заживёт, только тебе спать надо больше. Во сне раны хорошо заживают.
— Я не могу, рука очень болит, — ответил Ванятко сонным голосом.
— Ничего, у тебя всё получится, ты же сильный. Так что, спи мой хороший, спи котёночек. Завтра проснёшься человеком.