Однажды пятерка направилась по обыкновению поближе к Минску, чтобы попытать счастья на немецком эшелоне. В пути они узнали, что в деревне Капличи (километрах в трех от партизанского Старого Села) остановились на ночлег шесть немцев. Хороши были бы «языки», надо их живьем захватить!..
Пятерка направилась в деревню и проделала всю операцию так ловко, что все шесть немцев во главе со своим офицером без единого звука попали живьем в руки партизан. Это обогатило отряд оружием и амуницией. Однако, это было проделано между прочим. Основная работа предстояла на железной дороге.
На шестнадцатом километре от Минска, между Волчковичами и Койдановым, пятерка решила заминировать шоссейную дорогу, по которой то и дело мчались гитлеровские автомашины. Дело было нелегкое. Гитлеровцы Щемочницкого гарнизона охраняли дорогу со всех сторон. Тем не менее пятерка добралась до шоссе. Одна мина была уже заложена. Отошли подальше, чтобы заложить вторую, вдруг к небу взвились ракеты. Одна из них упала на плечо Юзика и сильно обожгла его. Враг с двух сторон открыл огонь из автоматов и винтовок. Гитлеровцы хотели загнать пятерку в соседнюю рощу, там окружить и взять живьем. Но наши ребята сообразили, в чем дело, и решили избрать наиболее опасный путь — прорваться между обеими наступающими группами врага. Так они и поступили.
Гитлеровцы, не замечая их, продолжали наступать на рощу. Кончилось это тем, что, когда одна группа фашистов открыла стрельбу, вторая приняла ее за партизан, и обе группы фашистов начали уничтожать друг друга. Руководство гитлеровского гарнизона забеспокоилось: уже светает, кругом — стрельба, а в чем дело, непонятно. Тогда начальство выехало на машине к месту происшествия. По пути автомобиль наскочил как раз на ту первую мину, которую пятерка заложила ночью…
Крестьяне передали в штаб Буденновском отряда, что на следующий день их согнали с лошадьми и подводами убирать трупы. Из лесу было вывезено восемнадцать убитых, а с шоссе — десять.
К пятерке присоединился еврейский учитель Зундель Дротфимен. Приближается, говорит он, день его рождения. И вот он желает ознаменовать эту дату праздничным салютом. Обычно закладывается одна мина, но Зундель хочет, чтобы на этот раз было внушительнее. Заложили две. Каллиграфическим почерком Зундель написал несколько записочек пассажирам прибывающего немецкого воинского поезда: «В день моего рождения — подарочек гитлеровским путешественникам» — и разложил их вдоль линии. А поезд приближался особенно почетный, все — мягкие вагоны. Ехали в нем несомненно очень высокопоставленные лица. Зундель потянул один шнур, Кравчинский с Абрашкой — второй… Вагоны взлетели на воздух, раздался оглушительный грохот, и всю окрестность залило ярким светом. Юбиляр Зундель был очень доволен «салютом». Всю ночь гитлеровская железнодорожная охрана вела стрельбу. До самого утра возили убитых и раненых.
Когда пришли в лагерь отряда, оказалось, что разведка уже доставила сведения о результатах взрыва. С взлетевшим на воздух поездом ехал из Берлина какой-то очень важный гитлеровский разбойник с целым штабом «ученых» бандитов. У гитлеровцев в Минске невероятная кутерьма. Гестапо свирепствует: как можно было не обеспечить путь, по которому следовала такая почетная персона из самого берлинского штаба!
На войне, как на войне! Имеются и жертвы. Нередко боль бывает настолько велика, что, кажется, — конец всему! Невозможно будет заменить погибшего товарища. Абрашка пал в бою. Гитлеровцы пришли в деревню возле Минска. Партизаны притаились у дороги. Пришедших немцев встретили интенсивной стрельбой и всех почти уничтожили. Один только спрятался под автомашину. И когда Абрашка приблизился, бандит его смертельно ранил.