Харуто перевел взгляд с Киры на два воюющих огня. Он пошел вперед, рукав его кимоно вспыхнул, и он отпрянул, стал тушить огонь ладонью, мотая головой. Кира обмякла, Гуан отпустил ее. Она сжалась на земле на коленях, смотрела на бой огня. Они услышали крик Янмей поверх рева огня.
* * *
Дайзен засмеялся из своего черного огня.
— Это все, что у тебя есть, Меймей? — закричал он, пылающая слюна слетала с его губ на лицо Янмей. — Это предел твоего праведного огня? Ты — ничто.
Ноги Янмей слабели. Она пошатнулась и упала на колено. Огонь Дайзена был слишком горячим. Ее кожа сгорала, кровь кипела в венах. Она закричала и вскочила на ноги, толкнула своим огнем.
— Ты был прав, Дайзен, — закричала она. — Ты должен был стать наследником отца. Ты и он всегда были похожи, — она нашла его лицо в огне, увидела, что он поежился при виде нее. — Он использовал огонь, только чтобы разрушать. Я огнем защищаю тех, кого люблю!
* * *
Гуан смотрел, как огонь бился, как два монстра, черный почти поглотил оранжевый, а потом оранжевый огонь стал желтым, и черный отпрянул. Крик Янмей стал сильнее. Земля вокруг них трескалась, каменный храм слева от Янмей развалился, кусочки сияли красным. Гуан отшатнулся еще на шаг, оттащил Киру за воротник кимоно. Жёлтый огонь Янмей стал белым, таким ярким, что Гуан уже не видел две фигуры, бьющиеся в огне. Он пытался прикрыть глаза ладонью, но огонь ослеплял. Два монстра бились, один белый, как полуденное солнце, другой — черный, как смола. Огонь Янмей стал голубым, как небо, подавил тьму, понемногу проглатывая ее. Дайзен закричал, голубой огонь Янмей рос, становился жарче, земля чернела, мечи вокруг них таяли. Дайзен перестал кричать, и его черный огонь стал угасать, поднялся черный дым. А потом голубой огонь Янмей полностью поглотил черное пламя Дайзена.
Огонь Янмей горел пару секунд и угас, оставив немного жара. Она стояла там, голая, в волдырях, черная, как трупы в Хэйве. Ее левая рука почернела, из обрубка сочилась кровь. Ее правая ладонь сжимала шею брата, пока он не рассыпался пеплом. Когда пепел онрё упал с пальцев Янмей, она рухнула на бок.
Глава 47
Кира смотрела на груду пепла на месте Дайзена, на голую и неподвижную Янмей на земле, ее тело было обгоревшими руинами. Земля шипела под ней, воздух над ней трепетал. Кира ощутила, как снова разбивается, зеркало трещало, зрение правого глаза потемнело. Она подбежала к Янмей и упала на колени рядом с ней. Хоть огонь пропал, жар от ее тела обжигал кожу Киры, трещины бежали по ее рукам, унгайкьо пыталась завладеть контролем.
— Янмей, — Кира пыталась выдавить слова, хотя горло сдавило. Она коснулась плеча Янмей, охнула от боли и отдернула обожженный палец. Но веки Янмей затрепетали. Кире было плевать на жар или боль, на унгайкьо, пытающуюся выбраться. Ей было плевать на все, важна была только Янмей. Она сжала плечи Янмей, обжигая ладони, усадила ее. Волосы Янмей обгорели, едва доставали до шеи, на концах сиял огонь, как на угасающей свече. — Янмей, — повторила Кира. Она прижала ладонь к щеке Янмей, чтобы ее голова не моталась. Почерневшая кожа трескалась и кровоточила под ее ладонью.
Веки Янмей задрожали и медленно поднялись. Один ее глаз был кроваво-красным, другой — мутным, как небо в бурю. Она обмякла в руках Киры, дыхание гремело в груди, из сотен волдырей сочилась жидкость. Ее левая рука пропала ниже локтя. Было ясно, что Янмей умирала, и Кира не могла это остановить. Она не могла спасти свою мать.
— Прости, — прошептала Кира, слезы лились из левого глаза. Она не ощущала правую сторону лица. Унгайкьо уже забрала ту часть нее.
Янмей посмотрела на нее и улыбнулась обгоревшими губами.
— Не за что… извиняться.
— Ты не должна была использовать свою технику, — Кира рыдала. — Мы должны были найти Мудреца и исцелить тебя. Все это моя вина. Мне не хватило сил защитить тебя.
— Нет времени… на это, — сказала Янмей. Она подняла левую руку к лицу Киры, посмотрела на обгоревший обрубок. Она откашляла кровь на подбородок и грудь. Она снова посмотрела на Киру, подняла правую ладонь и прижала ее к щеке Киры. Кира не ощущала прикосновения. Та ее сторона принадлежала унгайкьо. — Вернись… ко мне… Мирай, — прохрипела Янмей, и Кира разбилась. Осколки зеркала упали на обугленную землю вокруг нее. Унгайкьо убежала от голоса Янмей, и Кира снова видела обоими глазами, но зрение расплывалось от слез. — Вот так, — Янмей улыбнулась, но улыбка быстро стала гримасой боли. Она закашлялась снова, слабее, чем раньше, и больше крови потекло с ее губ. — Я должна… кое-что тебе сказать, Мирай. Ты должна знать… как ты умерла.