Она встала, стараясь не порезаться об осколки зеркала. Они не пропали. Обычно ее зеркала пропадали, разбиваясь, но эти осколки остались. Она пыталась услышать песнь унгайкьо, но слышала только голоса из-за двери.
— Зима принесет снег и лед, — робко сказала Кира, проверяя, что произойдет. Всплыло воспоминание, женщина стояла над ней, нежно гладила ее волосы и пела. Пела ту песню. У нее были черные волосы, собранные в пучок, веснушки на носу и щеках. Любящая улыбка. Это была ее мама. Она помнила свою маму… и не только. Она бегала по бамбуковому лесу с друзьями, Камейо и Хикару. Хикару споткнулась и ободрала колено. А потом она стояла под зонтом, снег падал вокруг, и она смотрела, как отец разбивал лед на пруду, чтобы покормить кои. Она все это помнила. Жизнь, смерть, годы в зеркале, где единственной надеждой на свободу было напугать кого-то до самоубийства. Она помнила все. Было больно. Хорошее, плохое, воспоминания ребенка и монстра. Она помнила все, и было так больно, что она не могла дышать. Она не могла быть в этой комнатке, полной осколков нее.
Кира сдвинула дверь и увидела четверых священников на другой стороне, толстяк с одной бровью был во главе. Жар прилил к ее щекам, пока они смотрели на нее.
— Простите за бардак, — сказала она, махнув на сломанный храм и осколки зеркала. — И обувь. И все стальное, — она улыбнулась им. — Простите, — она оббежала их и устремилась к двери храма.
Глава 50
Харуто увидел, как дверь храма открылась, и Кира вышла. Она посмотрела на небо и зашагала. Священник храма появился на пороге через пару секунд, смотрел девушке вслед. Судя по лицу священника, Харуто и другие точно не смогут переночевать в храме. Харуто вдохнул и продолжил точить новую катану. Он сидел на коленях в шести шагах от храма и статуй Янмей и бога войны, возле которых сидел Гуан, забыв о бумаге в руках. Он закрыл глаза, тихий храп вылетал с паром перед ним, лед появился на бороде. Он уснул пару минут назад, и Харуто не стал его будить. Принц расхаживал, но, когда увидел Киру, встретил ее на пути из храма.
— Вовремя, — сказал Идо Кацуо. — Я… кхм… я… — он кашлянул и отвел взгляд. — Нужно идти, пока другие онрё не пришли за мной.
Кира взглянула на принца и улыбнулась. Харуто заметил, что она стала спокойнее. Трещины на ее коже пропали, и она уже не была на грани паники.
— Никто больше не придет, Кацуо.
— Откуда ты можешь это знать? — возмутился принц.
Кира становилась перед статуями и опустила ладонь на плечо Гуана. Старый поэт вздрогнул, фыркнул и закашлялся. Она повернулась к Идо Кацуо.
— Потому что другие онрё доверили работу Дайзену. Как доверили ему освободить Мессимера, — она опустилась рядом с Гуаном и склонила голову перед статуями.
Идо Кацуо заламывал руки.
— Дайзен говорил правду? — тихо спросил он. Он вдруг показался моложе, его маска аристократа упала, и стало видно юношу чуть старше ребенка. — Мой отец мертв? — Кира не ответила ему, и принц принял это как подтверждение. Он отшатнулся, пошел среди мечей, рассеянно толкая их.
Кира склонила голову перед статуей своей матери.
— Я пытался написать стихотворение в ее честь, — прошептал ей Гуан. Харуто видел, как он нежно задел ее плечом. — Каждый герой заслуживает стихотворения.
— Оно лучше твоих обычных, вызывающих язвы в ушах? — спросила Кира с улыбкой.
— Неблагодарная морковка! Мои слова насыщенные как мед, гладкие как шелк. Люди платили мне хорошо за мои истории.
Кира рассмеялась.
— У меня нет денег, но я бы хотела услышать стихотворение, если ты не против рассказать.
Гуан кашлянул и вытер рукавом глаза.
— Только в этот раз, — он посмотрел на бумагу в руках, хмурясь. — Работа еще в процессе, пойми. Не закончена. И вряд ли у меня хватит умений воздать ей заслуженные почести. Может, нам стоит найти настоящего поэта, который прославит ее.
Кира взяла Гуана за руку.
— Это может быть худшее стихотворение, но оно будет означать больше от тебя, чем от того, кого она никогда не встречала.
Гуан кивнул.
— Ты звучишь почти как она, девочка, — он глубоко вдохнул и посмотрел на бумагу снова. — Рождена в огне, не боялась его. Перед богами и героями рычит в лицо монстрам Последний Цветок Лета.
Кира вытерла рукавом лицо.
— Мне нравится, — она всхлипнула. — Янмей тоже понравилось бы, — Гуан обвил рукой ее плечи и прижал к себе.