— Чего вы хотите? — спросил Локен.
Брор протянул ему пластиковую бутыль, полную прозрачной жидкости. Локен почувствовал едкий аромат с другого края комнаты.
— Что это?
— Дзира, — произнес Севериан, подтаскивая табурет и доставая три чашки, и Брор разлил каждому его долю.
— Я думал, мы все выпили, — заметил Локен. — А Войтек не может быть в состоянии перегнать еще.
— Возможно, он по большей части из металла, но мы успеем вернуться на Терру, прежде чем он выйдет из режима покоя, — произнес Брор, подковыляв поближе и усевшись. — Нет, эту сделал я. Мало есть такого, что Vlka Fenryka не смогут соорудить, один раз попробовав на вкус.
Локен принял чашку и сделал обжигающий глоток.
Напиток прошел вниз, и он втянул в себя воздуха.
— На вкус точно такая же. Может, даже крепче.
— Ну да, мы же не можем позволить, чтобы люди подумали, будто Волки делают что-то слабее, чем X Легион, — отозвался Брор. — Этому конца не будет.
— Так чего вам на самом деле нужно? — спросил Локен. — Я не в настроении быть в компании.
— Не будь дураком, — усмехнулся Брор. — Всякий раз, когда возвращаешься из боя, самое время побыть с братьями.
— Даже если я потерпел неудачу?
Брор подался вперед и ткнул чашкой в направлении Локена.
— Мы не потерпели неудачи, — сказал он. — Мы выполнили то, за чем нас посылали, мы разметили «Мстительный дух». Когда Волчий Король придет сразиться с Гором, ему будет легче благодаря тому, что мы сделали.
— Я имел в виду не это, — ответил Локен, не желая задерживаться на нарушенных обещаниях. — Но Луперкалю известно о символах футарка.
Брор вздохнул.
— Он не найдет их все. К тому же, ты думаешь, что я бы стал делать их все работающими по принципу видимости? Ах, Локен, тебе много предстоит узнать о том, насколько на самом деле умна Стая.
— Я потерял половину людей, которыми командовал.
Брор вновь наполнил свою чашку.
— Послушай, ты их не терял. Они погибли. Так бывает. Но ты не понимаешь смертей в одиночестве. Это под силу смертным, но мы не смертные. Мы — братство. Братство воинов, и именно это делает нас сильными. Я думал, ты об этом знаешь.
— Полагаю, что мог об этом позабыть, — произнес Локен.
— Да, ты, а еще и вот он, — заметил Брор, кивнув в сторону Севериана.
— Я лучше всего работаю в одиночку, — отозвался Севериан.
— Может и так, однако остальные из нас лучше сражаются, когда мы бьемся вместе с нашими братьями, — произнес Брор, залпом выпил и сразу же продолжил. — Это сражение ради человека рядом с тобой. Сражение за человека рядом с ним и следующего за ним. Я слышал, что ты сказал Гору, так что мне известно, что я не говорю тебе ничего нового. Но чего ты пытаешься добиться? Оно у тебя уже есть. Прямо здесь, прямо сейчас. С нами.
Локен кивнул и протянул свою чашку, чтобы ее заново наполнили.
— Ладно, хватит проповедей, — сказал Севериан. — Мы хотим узнать, что тебе дал Йактон Круз. Оно еще у тебя?
— Да, но я не знаю, как это понимать.
— Тогда давай взглянем, — произнес Брор.
Локен потянулся в небольшой альков над своей койкой и снял оттуда металлическую коробочку. Коробочку, которая очень напоминала ту, что он оставил на борту «Мстительного духа», заполненную его немногочисленными сувенирами на память о войне.
Он открыл ее и вынул предмет, который Круз вложил ему в ладонь. Диск из затвердевшего красного воска, прикрепленный к длинной полоске пожелтевшей бумаги для обетов.
— Его Клятва Момента? — спросил Севериан.
— Та, что Мерсади Олитон велела мне передать Йактону.
Локен перевернул свиток с клятвой, чтобы Брор и Севериан смогли увидеть, что на нем написано.
Они прочли слово и перевели взгляды на Локена.
— Что это значит? — спросил Брор.
— Не знаю, — ответил Локен, пристально глядя на слово.
Буквы были написаны красной тушью, которая выцвела до ржаво-коричневого цвета.
Их аккуратно нацарапали чем-то острым, как игла.
Убийство.
В коридорах «Просвещения Молеха» было холодно и тесно. Вивьен не нравилось там находиться, в них было слишком много людей и казалось, будто никто из них ничего не знает о том, что происходит. Она видела множество солдат, и папа сказал, что это значит, что они в безопасности.
Вивьен определенно не чувствовала себя в безопасности.
Она забилась в расширяющийся транзитный коридор, под вентиляционной трубой, откуда иногда выходил теплый воздух, а порой тянуло холодом. Папа, понизив голос, переговаривался с Ноамой и Кьеллом, и они странно смотрели на нее, когда она спрашивала, увидят ли они Аливию снова.