На следующей неделе планирую серию мероприятий. Во-первых, дам от его имени объявления в газеты: раздел «Знакомства», рубрика «он ищет его»: «Если ты ищешь пассивного друга, не стесняйся. Позвони мне. Отдамся в нежные руки. ЖДУ!!!» и Колянов телефончик внизу.
Внезапный острый приступ хохота на несколько минут прервал диалог. После чего, утирая слёзы и размазывая тушь, коварные интриганки стали выдвигать новые версии мщения.
– Нон, я частушку дурацкую знаю, можешь использовать в каверзных целях:
А ты чо не спишь, Колян,
Чо ты ночью маешься?
Почему ты сам с собой
Сексом занимаешься?
– Пойдёт. А вот ещё есть:
Сидел Коля на заборе
Да мечтал про нежность,
И случайно между делом
Укусил промежность.
– Нон, а ещё можно на всех столбах в его районе такие объявы развесить, например: «Сдам комнату скромной, порядочной цыганской семье, желательно с детьми».
– Потом посчитаю, когда должен был наш ребёночек родиться и поздравлю в местной прессе с рождением двойни. Пусть побздит! А сколько неисчерпаемых возможностей у Интернета, ты себе представить не можешь! Эх, готовься, Колян, карьера порно-звезды не за горами!
– Или ещё можно фотку отксерить, получится точно, как «их разыскивает милиция» и на его подъезде вывесить, а под портретом подписать: «Берегись манъяк Коляшек – злой убивец чебурашек!»
– У него ж именины скоро. Надо поздравительную телеграмму сочинить, типа: «Скоро, Коля, сорок лет, день рожденья снова. Мы желаем, чтоб навек было полшестого! Твои дети подземелья». А в сам Вареньев-день чтоб посыльный принёс коробочку из под тортика, а там собачьи какашки. Что? Съел, противоза?!
– Жестковато! Но, думаю, проймёт!
– Слушай, а ты вообще собираешься своему-то муженьку-кобеляке отомстить как следует иль так и будешь поруганную невинность изображать?! В наш век победы гламура над разумом порядочная женщина должна иметь, как минимум несколько воздыхателей. Подари лосю рога ветвистые…
– Да ну, ты что?! С ума сошла?! С кем у нас мстить-то? Тихо сам с собою? В нашем ареале все стоящие мужики давно наперечёт занесены в Очень Красную книгу!
– Запомни, любовники приезжают на одном поезде и уезжают тоже на одном. Тут как завещал первый, он же последний президент Советского Союза – главное начать! Тогда мужик повалит косяком.
– Где я найду? На улице что ли? На работе? Вокруг только бабские задницы!
– Мужчины, работающие в школе, мужчинами не считаются! – категорично парировала Нонка.
– Нет, не приспособлена я для тонкого искусства адюльтера!
После надрывного истерического смеха на Олю навалилось состояние угрюмой тоски. Она оглядела сырое крыльцо, приютившее их, огромные кляксы луж, свинцово мерцающие в полутьме, пару дворняжек деловито шуршащих в переполненной помойке неподалёку от дома. И физически ощутила, как мерзкими холодными червями сплелись обострённые чувства ненужности, бездомности, незаслуженной горькой обиды и отчаянного сиротства. Тяжёлый живой комок давил тягучей болью где-то в солнечном сплетении, наверное, там, где ещё была жива душа:
– Никому я не нужна! Никому!
Приходя домой, Оля словно попадала в эпицентр военных действий. Нервы находились в скрученном состоянии перманентного стресса. Муж подчёркнуто игнорировал её робкие попытки уладить конфликт. Видимо ему было так удобнее оправдывать свои похождения. Оля этого категорически не понимала, и искала вину в себе. Словно постоянно ковыряя болезненный нарыв, она взрастила непомерное чувство вины. Не зная, в чём именно она виновата перед мужем, мучалась в догадках: «Я просто слишком толстая? Может, не устраиваю его в сексе? Готовлю плохо?..»
Пытаясь загладить свою несуществующую вину, Оля со всей горячностью кидалась в крайности. Садилась на изуверскую диету, и тощала, пока не начинали клочьями лезть волосы, крошиться зубы и слоиться ногти. Закупив кучу товаров «SEX-шопа» облачалась в алое бесстыжее белье, облившись манящими ароматами, танцевала перед «хозяином» томительный стриптиз. То готовила многочисленные блюда-разносолы, гробя все выходные на кулинарные изыски, умудряясь простые дешёвые продукты превратить в барские деликатесы. Супруг смотрел на все эти наивные ухищрения мрачно презрительно: «Не такое видали!»