Глава 1
Я выглянула декабрьским вечером в окно, откуда была слышна лишь тишина. Несмотря на то, что снега ещё не было, из окна в комнату повалил мёртвый холод, а при каждом моём выдохе, тёплый пар противостоял стужёному воздуху. В этой войне побеждал зимний холод, из-за которого, только стоило открыть мне окно, друг за другом по телу побежали мурашки. На странность, кругом гробовая тишина, которую лишь на мгновение нарушали гул мотора и лай бродячих собак. Из окна можно увидеть лужицу слабо мерцающих огней. Слишком тихо. Слишком спокойно. Слишком необычно для этого мира. Кажется, он изменился. Я словно нахожусь где-то в другом месте, таком уютном. Но сомнение в том, что я всё ещё пребываю в нашем, настоящем мире, длилось лишь мгновение. Через миг не было и доли сомнения, что я даже и не покидала человеческий мир : стоны бродячих животных затихли, и где-то послышались голоса людей, что так возбуждённо решали какой-то, вероятно, очень важный спор . Также пронзительно звонко прозвучал звук разбитого стекла. Да. Это точно тот мир, в котором я жила все эти годы. Он не изменился и даже не собирался меняться в скором и далёком будущем. Бывает, в подобные полные грусти дни, я много думаю. Сегодняшний день наполнен печалью и сожалением. Как глупо...Каждый день, каждый час и даже минуту этот, и без того ужасный мир, покидают прекраснейшие люди, те, что так заслуживают шанс на счастливую жизнь. Люди, которые дарили себя другим, отдавая всё, что у них было. Но пошлости человеческого существования и осознание того, в какой эпохе мы живём, уничтожают душу человека. Это невыносимо больно осознавать, что ты не принадлежишь этому миру, что ты «незваный гость» в этой жизни. Желание покончить с обидой на судьбу убивает человека. Глупо идти на поводу у Вселенной, глупо сдаваться, выбрав не тот путь. Как бы нечестно не поступала с нами судьба, нельзя, говорю я себе, нельзя тонуть в грязном болоте, где люди хуже нечистот. Выход найдётся. А дедушка...или бабушка с косой ещё успеют придти за нашими душонками . Несправедливо уходить раньше положенного. Никто же не уходит из ресторана, какой бы ужасным там ни был персонал, не получив свою порцию Итальянской пасты, которую он так любит? Никто же не оставляет американо, купленный в дорогом кафетерии, недопитым ?Это расточительство ... 18.12.2017 Такие мысли приходят ко мне вечерами... *** Утром я слонялась без дела по безлюдным улицам серого города. Ни утреннее солнце, ни всё ещё горевшие тусклым светом фонари не желали улыбаться мне. Морозный воздух; голые деревья; грязно-голубое зимнее небо. Я бродила, и всё вокруг навевало лишь тоску. Это было ранее утро, поэтому на своём пути я встречала лишь тех, кого называют офисными муравьями,что так спешат и боятся опоздать, и тех ,кому уже некуда спешить- пожилых людей с ручными собачками. Утром люди делятся на два типа: те самые работяги, которые не хотят потерять место заработка ,будь то серый офис или касса общепита ,и те, что уже отработали своё ,и теперь довольствуются копеечной пенсией. Но я не подхожу ни к одной категории людей ранним утром. Я – новый, третий, тип. Мне некуда спешить. Но и заработать кучу болезней и депрессию я ещё не успела. В кармане пальто вибрировал телефон. -Почему ты не отвечаешь на звонки? Я уже час не могу дозвониться, - вопила в трубку одна моя знакомая волонтёр. Я взглянула на экран телефона: ни одного пропущенного. -Ты ведь позвонила мне всего лишь раз, верно? А сейчас для драматизма ты...-я не успела договорить. -Она умерла... -Когда? Почему ты не позвонила раньше ?- я почувствовала ,как моё сердце что-то кольнуло. Не раз. -Сегодня ночью. Прости. Нам ждать тебя? Или... -Я скоро буду. Та, о ком шла речь - женщина, за которой я долгое время ухаживала в хосписе. Она потеряла всех родных, а друзья, узнав о её болезни, навестили лишь раз и больше не появлялись ни на пороге её дома, ни в стенах госпиталя. С первого дня моего волонтёрства она привязалась ко мне и даже говорила, что я напоминаю её дочь. Так бывает. Многие в клинике называют меня мамой, дочкой и даже бабушкой. Когда человек безнадёжно болен , и рядом с ним нет того, кто бы поддержал ,он венчает своим родственником любого ,кто с ним добр и ласков. Я знала, что она должна умереть. И она это знала. Женщина много раз прощалась со мной, говоря, что ночью может не проснуться. Но она проснулась, её органы становились раскалёнными угольками. Она не могла видеть снов; болезнь медленно съедала ,но этой ночью хворь решила ускорить процесс, чтобы наконец насытиться как следует. -Где?- спросила я, ворвавшись в её палату . -Её тело уже отвезли в... Морг. Я отправилась туда, чтобы проститься с той, кто привязался ко мне, с той ,к кому привязалась и я. Я много раз думала, часто рисовала этот момент в своей голове. Когда я увидела её тело, сразу поняла, что она плакала, но теперь от боли, а не от счастья, как было, когда я приходила к ней. Она всегда плакала, когда я приходила, но теперь по её щеке никогда не пробежит слеза. Теплые руки...Кто-то покидает этот мир. Ну а я, та, что ещё жива, открою утром глаза, как это делают миллиарды таких же ,живых, людей ,которым дела нет до чей-то смерти, и проживу очередной день ,не подозревая ,что кто-то через стенку ,в другой квартире или же в другом городе умирал ,умоляя о помощи. Я выпью чашку горячего кофе...Такого же горячего, как чьё-то сердце. Напиток покажется мне горьким...таким, как слёзы того, кто умирал в одиночестве. Днём я включу телевизор и буду смотреть свой любимый фильм или сериал. Возможно тот, кого уже нет, тоже любил эту кинокартину, но уже никогда не посмеётся ,не поплачет перед экраном цветного ящика...теперь будут плакать над ящиком ,в котором будет лежать его бездыханное тело ..а может и вовсе никто не будет плакать. Но я, та, что дышу, никогда не узнаю о смерти одного из семи миллиардов человек. Я ничего не почувствую, ничего не скажу. Моя жизнь не перевернётся от крушения одной из судеб... того, кого я не знала. Ещё одна душа, чья надежда на выздоровление и светлую жизнь, умерла раньше, чем сознание; ушла, привязав меня к себе. -Почему ты не пойдёшь? -Я же не могу ходить на похороны каждого, кто здесь когда-то лежал или будет лежать, - я холодно отвечала на все вопросы, которые последовали и дальше. -Что с тобой...я понимаю, она была дорога тебе, но... -Я больше не буду приходить в госпиталь,- сухо, словно для меня это ничего не значило, ответила я. Каждый день стены клиники видят множество смертей. Один за другим, больные покидают госпиталь и тех, кто ухаживал за ними. Я знаю тут каждого. Знаю ,у кого, какой диагноз, кто, сколько прожил с этой болезнью и кому осталось совсем не много. Со старшей школы я прихожу в хоспис, будучи волонтёром. Сначала это было только из-за очередной школьной акции «Чудо есть»: меня и пару моих одноклассников выбрали волонтёрами сами больные на мероприятии, которое мы устраивали для «безнадёжных». Как и любому другому подростку ,мне не нравилась идея, что я буду за кем-то ухаживать. Родители тоже были мало впечатлены. Ужасным для нас, школьников, было то, что мы должны были чистить до блеска каждый сантиметр не только палаты, но и всего госпиталя. Конечно же, мы делали это не за «спасибо». Иначе никто бы и не смог нас заставить даже натянуть их форму. Больные были разные. Но все они были не похожи на других, здоровых, людей. Они знали, что уйдут и поэтому старались быть лучше. Они часто молились. Среди больных много было пожилых людей, тех, у кого даже родственников не осталось, потому что они их всех пережили. Ухаживая за такими бабушками и дедушками, я думала, что они способны пережить даже меня. Но их наигранная бодрость и свежесть, быстро превращалась в вялость, а позже - неминуемая смерть. Но больше молодых. Обычно это были мои ровесники и люди до 30.Вот они никогда не изображали бодрости и не держали иллюзий, что вскоре они заживут своей прежней жизнью. Если им хотелось плакать ,то они плакали. Если им хотелось кричать – они это делали. Сначала они отрицали свою болезнь, потом они осознавали, что рак выбрал именно их , и это осознание превращалось в депрессию, позже они жалели о том, чего не сделали, корили себя ,но вскоре понимали ,что виноваты то не они, и бранили того, кто послал им эту хворь. Когда больные в бреду прощались со мной, врачами и другими волонтёрами, никто из нас никогда не сказал: « Дурачок, ты не умрёшь. Всё будет хорошо». Почему? Да потому что не будет ничего хорошего! Мы не подпитывали их пустыми надеждами. И это было самое лучшее, что здоровые могли для них сделать . Я быстро привыкла к страху за чью-то жизнь, к ощущению, что что-то произойдёт, к постоянно давящему воздуху в госпитале. Я искренне сострадала, по-настоящему плакала. В каком-то смысле эта школьная акция сломала мою психику и изменила моё мировоззрение. Но я благодарна. Когда я вновь и вновь плачу ,не смотря на то, что много раз видела страдания больных, то чувствую себя настоящим человеком. Человеком, который умеет сопереживать. Когда мне удавалась увидеть улыбку одного из «безнадёжных», я считала себя победителем, ведь это я...я помогла губам потерявшего надежду растянуться в улыбке. Когда я приходила в клинику и бабушки восторженно произносили моё имя своими дрожащими губами, я чувствовала себя чьим-то солнцем. И да... Всё это : звонкий смех больных, их улыбки, не натянутые, а искренние ,их истории ,которые я слушала, меняя постельное