Я открываю глаза. Я не спала. Это было временное помутнение, но лица Криса я всё ещё не вижу. Наверное, я на пару минут закрылась от этого всего, ушла в прострацию, забыв на мгновение о реальности. - Ты в порядке? Может, тебе лучше ещё поспать? - я слышу голос Криса, но всё ещё не вижу его самого. Всё смешалось в одну бестелесную массу. Меня охватило леденящее чувство страха. Звон в ушах возобновился. На что он похож? Сначала он тихий, как звук от связки ключей в кармане, а потом всё растёт и растёт, превращаясь в раскатный гром у меня в голове, словно я стою под самым большим колоколом в Нотр-Даме. - Подожди, я кого-нибудь позову, - сказал парень и собирался было выйти, но я его остановила. - Нет. Стой. Не уходи, мне нужно всего пару минут. - С тобой такое часто бывает? - Впервые. - Тогда почему ты уверена, что всё нормально? У тебя кружится голова? Что? Скажи. Я начинаю видеть очертания Криса, его общий облик. Как фотокарточка, он начинает проявляться на белом. Он темнеет и, наконец, обретает другие краски. Уставшие, испуганные глаза и вытянутый подбородок первые привлекают внимание. - Всё хорошо. Поговори со мной. Я чувствую апатическую усталость, но молчать я боюсь. Вдруг эта тишина будет последнее, что я услышу? - Что? О чём? - Я никогда не спрашивала у тебя, кем ты хотел стать? - Разве это имеет смысл? - Ответь. Это ведь не сложно. - Совсем недавно...ну, год назад...другу подарили дорогущую камеру, и мы тогда очень много снимали. Было сделано множество снимков и видеороликов, мне это нравилось... - Ты хотел бы связать жизнь с фотосъёмкой? - Нет. С чем-то более крупным. Я бы не хотел быть фотографом на школьных выпускных. Как думаешь, я бы мог связать это с кинематографом? - Почему нет? - перед глазами больше не было ряби. - А друг... Это тот, про которого ты говорил раньше? - Да. - Почему вы не... - Наши интересы немного разошлись,-резко сказал он. - Но разве всех друзей на свете всегда связывают общие интересы, и ничего более не способно создать дружбу? - произнёс он, спрашивая у самого себя. - Не только интересы... Должна быть общая история или особая связь. - Да. Ничего этого у нас не было. Только профессиональная камера.-заключил парень и устремил взгляд на погибающий фикус. Он долго молчал, и я слышала его тихое сопение. Весеннее солнце вовсе не дарило тепла даже душевного. В палате пахло чем-то неприятным. Сырость. Дешёвый порошок. Хлорка. - Теперь я понимаю, что этот фикус похож не на ту жёлтую тётку, а на меня, на нас с тобой,- перебивая тишину в палате и гул за окном, произнёс Крис и тяжело вздохнул, а потом хотел что-то добавить, но не стал: передумал или забыл, что хотел сказать. - Не вижу ничего общего. Ты рыжий, цветок цветом фекалий... - Нет. Наоборот. Сейчас мы похожи, и это нельзя отрицать. Я лысый, и его ветки оголены. - Фикус - всего лишь цветок, который никто не поливает. - Я встала с кресла, чтобы напоить умирающее растение, и почувствовала подступающую тошноту. Я снова села. - Столько всего непонятного и неправильного происходит...-начал он,- то, что чувствуешь ты... Он замолчал. У него не было сил думать и говорить, я это понимала и видела. Снова сопение, вода из крана, шум города, голоса за дверью - всё это объяло нас. Чувство страха опять накатило огромной холодной волной. Чего я боюсь больше всего? Смерть? Чья :моя или его? Взросление? Чудо, которому трудно дать другое определение? Всё это равноценно. У всего этого нет тела, нет образа. Каждый из моих страхов представляет собой странную субстанцию, которая растёт, подпитываясь грязью внешнего мира. Я придаю слишком много значения событиям моей жизни. Подработка в хосписе, дорога через кладбище, чья-то смерть, собственное взросление. Всё это занимает до неприличия много места в моей голове. Однажды я соберусь с силами и приведу всё это в порядок, каждая мелочь будет на своей полке. Но сейчас жизнь - месиво странного происхождения, которое вызывает лишь недоумение и жалость. Каждый скажет, что ничего нет страшного в том, что человек взрослеет. Глупые. Это страшнее самой жизни! Никто не знает, кем ты вырастешь. Всё зависит от тебя самого, а это требует чересчур много ответственности. Это и вызывает страх. Твоя безответственность приведёт тебя к гибели. Ты будешь жить, но будет ли твоё существование иметь смысл? Ничего хорошего в том, что ты станешь живым мертвецом, в буквальном смысле. Как я боюсь взрослеть, так и безответственный боится засыпать каждую ночь :" Вдруг я проснусь завтра, но снова ничего не сделаю, не принесу никакой пользы". Но ещё страшнее, когда человек засыпает и не думает над этим. Значит ничего из этого его не заботит, а значит, он и вовсе не заинтересован в жизни. Страшно. До тошноты страшно взрослеть в мире без будущего. - Там снова дождь, - тихо сказал Крис, указывая на окно,- от такой погоды только тошно на душе. Я киваю, подтверждая его мысли. Кап-кап. Звук дождя отражается у меня в голове. Он заполняет всё пространство вокруг и всю меня. Я - часть этого звука. Дождь барабанит по подоконнику, играя свою минорную мелодию. Что-то в ней есть фамильярное...гадкое, но одновременно с этим сладкое для ушей. - Тебе пора на химиотерапию, тебя проводить? - Нет. Я помню, куда идти, - с иронической улыбкой сказал парень. - Тогда я пойду... В ответ он лишь кивнул, я попрощалась и вышла. Странное чувство копошилось во мне. Этому состоянию я не могу дать определение уже несколько недель,а, может, и месяцев. Оказавшись на крыльце хосписа, я испугалась того факта, что у меня не оказалось зонтика. Погода чудила. На небе горело солнце, но вода лилась из ниоткуда, ведь туч почти и не было. Небо злилось, гремело, плакало. Все, кто оказался под дождём даже с зонтом, были насквозь мокрыми. Каждый из них убегал от чего-то, но точно не от дождя. Наблюдая за этой картиной, я оцепенела, ожидая чего-то. - Да уж...теперь без зонта нельзя, - я обратила взгляд на того, кто стоял рядом. Это был тот молодой человек, тот самый "тёмная макушка". - В который раз вижу тебя тут, - снова сказал он, не глядя на меня, словно и вовсе обратился не ко мне. - Да. То же самое хотела сказать и я... У тебя здесь кто-то лежит? - В ответ он кивнул. Да. Немногословно. На этот раз его волосы были уложены с помощью мусса или чем-то в этом роде. На нем всё также красовалось чёрное драповое пальто, которое он, по всей видимости, очень любил, потому что хорошо следил за ним. Или может у него все вещи такие? - Что будешь делать? - спросила я и с насмешкой посмотрела на его пальто. - И правда, что я буду делать? - он посмотрел на меня холодными карими глазами и хотел что-то добавить к своему, точнее моему, нелепому вопросу, но не стал. Этот человек предпочитает молчать, ведь уверен, что его лицо само говорит всё. - Тут два варианта: либо я иду мокнуть под дождём, принося в жертву своё пальто, либо ты предлагаешь мне что-то ещё, - с наигранной дерзостью приносит парень и бросает на меня многозначительный взгляд. - Э... Тут есть кафетерий для своих, - растерянно говорю я, не понимая, шутит он или нет. - Вот и славно, - он разворачивается и открывает дверь, провожая меня вперёд себя. - А если дождь не закончится и через час, - говорю я в проходе. - Ну, тогда нам придётся тут поселиться. У тебя ведь с собой сменное бельё? - снова наигранно говорит он. Я ничего не отвечаю, лишь так же наигранно закатываю глаза и захожу обратно в холл хосписа. Он за мной. Прямо постановка комедии в театре. - Так... Как тебя зовут говоришь? - спрашиваю я. - А я и не говорю, - наверное, он доволен своей остротой. Мы заходим в местный буфет. Садимся туда, где есть ещё люди, чтобы не быть вдвоём наедине. И он, и я испытываем странное чувство: мы оба не хотим находиться сейчас вместе, но почему-то всё равно плывём по этому течению. Чувство неловкости, ведь мы не знаем друг друга. Это нормально. - Джози. Моё имя Джози, - сказал он, когда мы уже больше минуты сидели, не произнося ни слова. Всё время он сидел, педантично оглядывая всё вокруг, в том числе и меня. Мы просто пили кофе. Нам необязательно было говорить, ведь мы не знакомы. Я не слышала, как он сопел, не слышала, как он отхлёбывал кофе, Джози его почти и не пил, словно он манекен, который усадили сюда для красоты. Я, как и он, рассматривала помещение, хоть и была тут уже в сотый раз. Раньше я не обращала внимания на треснувшую плитку у самого буфета, не замечала, что стены тут двух цветов: жёлтая плитка чередуется с синей. Мы много раз были тут с Крисом, но ни разу я не поднимала голову наверх и не видела этой люстры, которой, по всей видимости, уже больше моего. Она была в стиле ретро, такие раньше украшали потолки в придорожных забегаловках. Что-то было в этом помещении странное, что сиюминутно должно бросаться в глаза, но почему-то этого не происходило. Кафе приняло обличие формальной обыденности и было таким, как все другие больничные буфеты. - А ты здесь в роли...? - Волонтёра. Нет. Это уже даже моя подработка. Он задал пару вопросов ради приличия. Моветон просто сидеть и молчать, и каждый из нас это понимал. Оглядываясь по сторонам, я заметила Криса, стоящего в проходе кафетерия. Он отстранённо глядел на меня и того, кто сидит рядом. Я хотела позвать его, но он ушёл до того, как я успела помахать ему. Может он нас и вовсе не видел? Крис бы, наверное, подошёл сам. Джози чувствовал, что мне не комфортно, скорее, он и сам ощущал этот дискомфорт, потому он старался больше смотреть на меня, чтобы я, наверное, могла почувствовать себя в компании друга. Этот благородный