Глава 15
Проснувшись утром, мы первым делом берём в руки телефон. Зачем? Посмотреть время? Увидеть большое количество сообщений и почувствовать свою значимость? Как люди жили всего пару столетий назад, не проверяя почту? Как они самоутверждались? Они не чувствовали себя нужными, не видя кучу сообщений? Вряд ли. Жили они более чем прекрасно и не усложняли себе существование маниакальной потребностью быть нужными, важными в тех же социальных сетях. Говоря об утре... Я проснулась и, как миллиарды таких, как я, посмотрела в экран телефона. Два сообщения от мамы Криса. Она просит меня не приходить сегодня, потому что у них есть свои планы. В другом сообщении она говорит, что Крис сам не свой, и она тревожится. Сегодня день оказался свободным. Мне нужно лишь появиться в хосписе, заглянуть к одной женщине и уйти. План прост. Когда появляется свободное время, становится тяжело им распоряжаться. Бывает, весь день сидишь, ничего не делая, лишь существуя. Сон - еда. Такие дни самые сложные и трудоёмкий. Всё свободное время ты думаешь. Мысли бывают разного рода, но в основном они о том, чтобы начать саморазвиваться, и в итоге к этому не прилагается никаких усилий. Ты лишь думаешь. Иногда можно додуматься до того, в чём страшно признаться потом самому себе. Сознание страдает. Мысли слишком вязки, чтобы справиться с ними, приведя в порядок. Страдает голова - страдает душа, а страдает душа - нездоровиться телу, сосуду наших мыслей, болезней, тревог. Хочу побаловать себя. Пролежу весь день в кровати, читая книгу и просто размышляя. Нет. Просто читая. Я открываю книгу на нужной странице. Это произведение Жан-Поль Сартра. "Тошнота" - вот, чем является наше существование. Очень категорично, но не бессмысленно. Довольно пессимистично, но вполне оправдывающе. Правда ведь? Нет. Так не пойдёт! Я не хотела думать. Но если читать, но не думать, то зачем читать вообще? Расточительство времени, на которое способны лишь настоящие циники, не волнующиеся о будущем. Кажется, что времени полно, но всё когда-то заканчивается. Как исчезнет океан однажды, так и время замрёт на месте, и от этого хорошо уж точно не будет. Проснувшись однажды утром, я пойму, что молодость ускользнула от меня, осознаю, что время беспощадно изуродовало моё лицо: морщины так глубоки, что напоминают рубцы от порезов. Это раны, которые наносит жизнь, чтобы каждый из нас помнил, что смерть есть и она дышит тебе в спину, дожидаясь момента, когда сможет прихлопнуть тебя. Именно поэтому я откладываю книгу, над которой сейчас нет сил размышлять. Не сегодня. Пока я думаю о быстротечности времени, оно продолжает играть со мной в догонялки, и пока что я не могу его догнать, и вряд ли когда-нибудь у меня это выйдет. В то время, как в моей голове идёт полемика моего одного "я" с другим "яX2" , звонит телефон. Именно это вытягивает меня в реальность. На экране телефона горит имя сестры. Первое желание - сбросить. Я долго не отвечаю, слушая любимую песню Bazzi. - Да? - А... Привет, - я слышу дрожащий голос Маритты. Она сопит в трубку, не решаясь что-то спросить. - Как дела? - спросила я, стараясь даже улыбнуться. - О, всё хорошо.-Она либо не знает, что спросить, либо не решается, и задаёт тот же вопрос, что и я. - Тоже. Сегодня дома, почти весь день свободен. - Это хорошо... Молчание. Я снова слышу её сопение и странное шуршание, словно она сидит где-то...под одеялом. - Раз ты сегодня свободна...не хочешь встретиться со мной, мы могли бы погулять? - Но... - Я сейчас не дома. - Где ты? - У меня тут были соревнования, поэтому я всё ещё в этом городе. - Хорошо. Это...Давай я через часа два подъеду к... - Мы вчера с тренером были в кафе на набережной, это не далеко от меня сейчас. Давай туда? - Хорошо. Я тебе напишу, если что... Я первая повесила трубку. С Мариттой у нас были довольно странные и тяжёлые отношения. Между нами большой разрыв, который заключается и в разнице в возрасте, и в различии мироощущений, и в развитии в целом. Мы абсолютно разные. Она всегда пыталась, как и все младшие стремятся, быть ближе ко мне, но я её отталкивала. Мне трудно проявлять любовь, иногда кажется, что я и вовсе не способна на это чувство. Она же, наоборот, никогда не скрывала своих эмоций и была прилипалой, как все дети. Меня раздражает чрезмерная любовь. Нет. Даже пугает. Я решила, что сначала встречусь с сестрой, а после заеду в хоспис. Я надеялась, что Маритта не будет ждать меня на ближайшей остановке, чтобы я ещё немного смогла побыть одна прежде, чем встречусь с ней. И её там не было. Впервые за последние дни не было дождя, и ничего его не предвещало. Солнце ярко светило, но вовсе не грело. Деревья тянули свои тонкие корявые ветви к небу, дабы коснуться солнечного лучика, хотя сами осознавали, что он их не согреет. Голые ветки касались других голых веток, смыкаясь в одну паутинку. Что-то было в этом интимное, личное, то, что не разрушить ни одному человеку, разве что пока кто-то не решит спилить одно из деревьев, а до тех пор - ни одному. От остановки я шла минут 8 до набережной. У фургончика с лимонадом стояла Маритта. Русые волосы, густые и непослушные, были заплетены в две косы. Уголки губ разбежались в разные стороны, а голубые глаза улыбались вместе с ней. Когда она увидела меня, надела шапку, испугавшись, что я могу бросить на неё взгляд порицания. Этого она страшилась больше всего. - Будешь? - она протянула мне бумажный стаканчик с лимонадом. - Глупая. В такую погоду нужно кофе пить, а не холодный лимонад,- сказала я, но всё же взяла у неё стаканчик. Мы шли вдоль берега реки С*. Людей было мало,трудно затеряться в толпе. Мы молчали. Ветер насвистывал на ухо, приглушая другие звуки города. Сестра то и дело поглядывала на меня, а когда я обращала свой взгляд на неё, она отворачивалась. - Что такое? Мы встретились, чтобы молчать?! - неожиданно, перебив тишину, сказала Маритта. - Нет. Я думала, ты сама не хочешь говорить. - Ну же, расскажи мне что-нибудь, - протянула сестра и повисла на моей руке. Мы говорили о её друзьях, о которых мне было вовсе не интересно слушать, о работе в хосписе, о которой мне не хотелось говорить, о родителях, о которых было сказано так мало. - Папа устроился на другую работу. Правда ещё знает, нравится ему или нет. - А мама? - А мама всё время говорит о тебе... - Что она говорит? - Что скучает. Я и папа тоже сильно скучаем,- сказала сестра, остановившись. - Тебе ведь не обязательно оставаться тут одной. Поехали домой? - М... Я не могу, - мне хотелось назвать сестру по имени. Мне трудно обращаться к людям по их имени. Наверное, потому, что такое обращение говорит о близости людей друг с другом, но в нашем случае... Мы далеки. - Почему? Что тебя тут держит? - Я...не знаю. Просто сейчас я не могу. Сестра не стала отвечать что-то. Да и нечего было. Когда стало холодать, мы зашли в то самое кафе, про которое Маритта говорила по телефону. Интерьер был в морской тематике. Мы ведь на набережной. Другого и ожидать не надо от местного кафе. Бирюзовые стены с белыми рисунками волн и рыб казались скучными. Деревянная мебель была вполне уместной, но всё равно колола глаза. - Тот Крис, как он? - Не знаю...Вчера хорошо, а сегодня... - У тебя есть парень? - Маритта осыпала меня вопросами, чтобы мы не сидели в грубом молчании. - Что? Нет. - А вот мне нравится один... Нет-нет. Только не это. Младшая сестра делится со мной тайной, чтобы я помогла ей, но сама я профан в этих любовных делах. Мне нечего ответить ей, и я просто киваю головой, слегка улыбаясь. Трудно осознавать, что она уже повзрослела, ведь ещё недавно мы спорили с ней, кто поедет на соседнем сидении рядом с папой. Нет. Она лишь подросла, но всё в итоге придёт к одному - неминуемому взрослению. Мы попрощались, я просила передать родителям от меня привет, на что Маритта спросила: - А отчего тебе самой не позвонить им? Ах, Маритта, если бы я знала. Между нами всеми однажды возникла трещина, а потом она превратилась в пропасть, которая всё растёт и растёт до сих пор. И заклеить пластырем эту дыру уже не получится. *** Перед тем, как пойти в хоспис, я зашла в цветочный магазин, в котором покупаю Крису лилии. Я подумала о том, что задолжала ему уже целый букет. Я долго ждала, пока мне создадут "искусство", но это того стоило. Сама я нейтрально отношусь к цветам, но этот букет лилий был прекрасным. В голове даже мелькнула мысль не дарить его парню, а оставить себе. Но мысль эта длилась секунду, не более. Сначала я хотела зайти к Крису, но потом подумала, что посетив его, забуду про другую пациентку. Просидев в её палате около получаса, я наконец вышла на свободу. Она оказалась из тех, кем однажды станет моя сестра - болтушка, которая уболтает любого, да ещё и все свои тайны выложит. Я отвыкла от таких. В компании Криса почти всегда покой и тишина. Так гораздо проще. Уютнее. Преодолев дли