- Он может быть сильным и при этом верить во что-то. Надежда ещё никого не делала слабым. - Хорошо. В конце концов он достигнет состояния, когда надежда будет не нужна,- проговорил Люк, погладив свою кудрявую бороду. - Апатии? - Му!
Глава 18
Что человеку нужно для счастья? Правильно. Научиться плевать на всё. Чувства, эмоции, мысли - это нужно забыть, отвести на второй план. Другими словами, стать пустышкой. Многие люди так и делают. Часто. Как правило, эти люди - взрослые. Они пусты. Но вовсе не из-за того, что плохие, чёрствые и ещё ряд подходящих определений. Нет. Всё из-за того, что в жизни слишком много проблем, слишком много кочек, из-за которых люди падают, спотыкаясь о них. На всё это не хватает слов, эмоций, поэтому люди, взрослые, просто напросто перестают чувствовать, понимать даже самих себя. Их мысли так сложны и многообразны, что лучше вообще не думать. Так и происходит. Они пустеют изнутри - гниёт их надежда, умирает последняя капелька рассудка. И наконец...наступает момент, когда становится плевать. Семья? Друзья? Работа? Жизнь? - ничего из этого не вызывает интерес. И это состояние, в котором находится больше половины мира, называется апатией.
Что такое апатия? Да это самое ужасное, что может испытывать человек! Ничто не сравнится с ужасом безразличия. Равнодушие - убийство самого себя. Быть бесстрастным - значит быть пустым. Не чувства, не желание - ничего не движет человеком.
Не обращать внимание на эмоции других, не испытывать любовь, влюблённость, страсть, не замечать вокруг ровным счётом ничего - быть живым мертвецом, бесцельно существующим. Быть апатичным, безучастным, равнодушным проще, чем чувственным и понимающим. Именно по этой причине люди смиряются с этим состоянием. И это губительно. Наверное, это и есть Му. А этот глупый Люк надоумил мальчика...
Таким становится Крис. Он принял это состояние "Му", как вызов, пока парень не достигнет высшей точки, не перестанет верить, что всё у него ещё сможет наладиться. Вера в его случае слепая. Поэтому его ждёт равнодушие, к которому он так стремительно идёт. В скором времени ему перестанут быть интересны фикус, Люк, я и даже собственная жизнь.
Крис давно хотел найти термин для подобного состояния. В итоге нашёл название целой его категории. Парень не тот человек, который может забыть о чувствах других, да это и не является его целью. Он желает изменить себя и своё отношение к жизни и смерти. Как взрослые, он будет подгонять себя, свои мысли под это прокрустово ложе, и бог знает, до чего он может дойти в этом деле.
Последнее время, с того самого момента, как мы с Крисом поняли, что происходило с каждым из нас, ни парень, ни я не можем жаловаться на плохое самочувствие. Всё хорошо. Надолго ли? Сегодня я видела сон. Как и бывало до этого, героем был Крис. Пчёлы кружили над парнем долгое время, а позже и вовсе налетели на него, как саранча на урожай. Мне казалось, что стоит им улететь, от бедного Криса ничего не останется, кроме как красного надутото тела. Но нет. Они долго сидели на нём и не собирались улетать. Сон тем и закончился, что Крис не сменил своего положения, как и пчёлы. Может я в последствии уже додумала это, но помню лицо парня, искривлённое горькой улыбкой. Это приводит меня в ужас. Он, как монстр, сидит глубоко-глубоко во мне, в самой темноте и ждёт, когда я перестану сопротивляться, чтобы заполнить каждый уголок моих мыслей, моего тела, моей души.
- Твоя лилия, - я услужливо протянула вялый цветов Крису. - Никогда не видел голубых... - Глупый, его покрасили. - Поэтому он такой доходяга? - Вот, что бывает, когда пытаешь соответствовать чему-то или кому-то. - Как это вообще связано? Я и сама не знаю, как это может быть связано. - Крис, - в двери показался Люк,- нам пора на химиотерапию. - Да, иду. Он взглянул на меня, потом на цветок и вышел, оставив лилию на кровати. Я осталась наедине с тишиной больничной палаты. Напоила фикус, поставила лилию в кружку с мутной водой из крана. Стены молчали, цветок в углу молчал, только кран издавал неприятные звуки, которые ужасно действуют на нервы. Я приземлилась в старое кресло, которое появилось здесь недавно, и казалось, почувствовала пружину. Взглянув на кровать, разочаровалась. Мне нечего тут делать. Кровать уже заправлена, пыли нет, окно открыто на проветривание - всё сделано до меня и за меня. Задумавшись, я глядела в окно. На подоконнике заметила книжку. Жан-Поль Сартр. Тошнота. Вот уж нет. Такое ему не стоит сейчас читать. Экзистенциальный кризис - то, что и так грозит парню, а книга способна приблизить его к этому быстрее. Я забираю книгу и машинально кладу её в свой бумажный пакет. Чувствую, будто что-то грызёт меня изнутри. Отгоняю это от себя.