Десять часов пятнадцать минут. Семнадцать минут.
- Рыжик говорил, что ты мало общаешься с родителями,- я не успела ничего ответить, как она начала свою трогательную речь,- послушай, ты наверняка видишь, что я редко прихожу к Крису...я хотела бы навещать его каждый день, нет, два раза в день, но, к сожалению, не могу этого себе позволить. У меня нет такой возможности. Но она есть у тебя. Пожалуйста, не держи обиду на родителей, что бы там не случилось у вас...сегодня Рыжик есть, а завтра...так и со всеми дорогими людьми. Не отбирай у себя шанс быть счастливой и возможность дарить это счастья родителям...
Чахлый фикус всё стоял на том же месте. Да и куда ему вдруг пропасть? Он напоминал всем своим видом, где мы находимся и что нельзя об этом забывать. Безрезультатно растение молило о пощаде. Не место ему тут. В углу. Лучи солнца лишь скромно касаются некоторых листиков болезненно-жёлтого фикуса. Ему тут тесно, душно, как и Крису. Как и мне. В этом месте должны быть лишь одни цветы - лилии. Лилии всех сортов и оттенков. Лишь надежда должна жить в этом забытом Богом месте.
- Вы правы. Я постараюсь исправиться и чаще говорить с родными, - не задумываясь, ответила я.
Казалось, в моей голове не могли родиться мысли. Я лишь могла воображать перед собой образ Криса, который тут же расплывался, стоило мне только подумать о нём.
Что дальше?
Что там в Неверленде? Может, там спокойствие? Может, там счастье? Или там Му?
Эпилог
Прошёл ровно год. Теперь я студентка медицинского института. Не могла же я всю жизнь быть на подработках. Один человек, что был дорог, подсказал мне путь. Да. Я стала поистине взрослой. Но он - не станет никогда.
Друг, младший брат, родственная душа – вот, кем он был и остаётся для меня. Моё солнце. Мальчик с рыжими вьющимися волосами, который не хотел становиться взрослым. Питер Пэн.
- Джози, а ведь всё вернулось на свои места…меня больше не беспокоят сны и жжение, словно никогда ничего из пережитого и не было.
Молодой человек с грустью посмотрел в мои глаза, ответив что-то, но его слов я не услышала. Я была где-то в другом месте, но не рядом с Джози.
Наверное, мы и вовсе молчали. Лишь ветер заставлял листочки деревьев тихонько шелестеть. Но птицы больше не пели для меня. И всё в этом мире перестало существовать лишь для меня.
Он обрёл настоящее Му. И как желал, он не стал взрослым, испорченным жизнью. Крис остался юношей, что верил в меня. Именно поэтому я не стану такой взрослой, что забыла бы о любви и истине, которую хотело постичь юношеское сознание Криса. Никогда.
Гладь озера поблёскивала под лучами солнца. По променаду шёл рыжий котёнок, а за ним, не страшась, голуби. Увидев его, я почувствовала, как что-то кольнуло моё сердце. Я вспомнила белые лилия, веснушки Криспиана, его маму, что с распухшими от слёз глазами обращалась ко мне: « Всё будет хорошо? Правда?». Вспомнила Люка, что навязал юному сознанию идею отрицания жизни и смерти. Где он сейчас? Между реальностью и Му? Это уже неважно. У моих ног сидел котёнок, и я точно знала, - это он. Рыжик.
- Ну, здравствуй, - произнесла я, наклоняясь, чтобы взять на руки котёнка. Кто знает, может, это тот самый Рыжик, которого я потеряла в детстве, в свой день рождения, когда задолго до Криса решила, что не хочу взрослеть. А он, юный Питер Пэн, напомнил мне об этом. Я выбираю юность. Вечную юность, где есть счастье и утраты, любовь и расставания, где нет жизни и смерти, но есть целый мир, который каждый имеет право познать. И я с радостью изведаю каждый его уголок.