«Теперь они меня разорвут на части, как письмо Пипина» — подумал Муц, но все равно не смог бы сопротивляться, так как всю ночь пролежал в обмороке и был очень слаб.
«Или сведут меня с ума, как Бидибуци» — пронеслось у него в голове. И стал вспоминать все страшные истории, которые ему пришлось слышать…
Короче говоря, он немного струхнул. А Буц тот молчаливо и храбро сидел на краю кровати. Он держал раненую голову прямо, как свечку, зажал в обеих руках дубинку и мрачно смотрел на собравшихся жителей Страны Чудес. А те лишь улыбались, глядя на его худое личико.
Молодая девушка, с длинными белокурыми волосами, промывавшая простреленную руку у одного солдата, указала бутылочкой на Буца и спросила:
— А этот собрался на войну с дубинкой? что ли?
Буц не пошевельнулся сам и не пошевелил дубинкой.
Все женщины и девушки рассмеялись; захихикали даже некоторые раненые. Тогда у Муца внезапно прошел весь страх, как всегда, когда он слышал смех. Он неожиданно перестал понимать, чего ему, собственно, нужно было бояться. А когда белокурая девушка вскарабкалась на его постель и переменила ему компресс на голове, в нем пробудилась старая отвага шмеркенштейновских мальчуганов. Он раскрыл рот и выкрикнул только два слова:
— Голоден! Кушать!
Его громкий голос немного напугал женщин, а затем самая старшая, с высокой прической, сказала:
— Принесите ему чего-нибудь легкого: Рису! Ничего, кроме риса.
«Рис?» — Муц его и дома не особенно любил. Он возразил:
— Что? Рис? Ведь я же болен. Тут полагается только жареное и печеное.
Но он тотчас же убедился, как слабо действуют его крики в Стране Чудес. Две девушки принесли со двора миску, наполненную рисом.
Муц опорожнил её единым духом. Вторая порция — опять рис. Третья порция — рис. Четвертая порция — рис. Шестая — рис… Муц ел так, что собравшиеся солдаты потеряли счет и, ошеломленные этим зрелищем, вышли из госпиталя.
Им на смену вошел какой-то военный, энергичной походкой направился к кровати великана, остановился перед ней и посмотрел кругом проницательными серыми глазами. Сбоку у него волочилась длинная сабля, на лице выдавался орлиный нос, над которым возвышался открытый, смелый лоб. Этот лоб был пересечен широким багрово-красным шрамом, который показался Муцу знакомым, точно он его уже где-то видел до того как у него сбили шлем с головы.
Военный, с багрово-красным шрамом на лбу смерил взглядом попрежнему молчаливо восседавшего на краю кровати Буца, перевел взгляд на с любопытством задравшего перевязанную голову Муца, сдвинул на затылок широкополую шляпу, скрестил руки на груди и обратился к Муцу:
— Послушай, великан! Я Суровый-Вождь — командующий армией Страны Чудес. Мне сообщили, что ты очнулся, покушал и в состоянии разговаривать. Скажи нам, наконец, откуда ты явился, кто ты такой и почему ты пошел воевать против нас?
Маленький Буц упрямо сжал губы, а Муц молчаливо поглядел сверху на нового пришельца, и угрюмо свесил нижнюю губу.
Ему становилось очень досадно, что он дал победить себя этим крошечным людям.
— Почему ты не отвечаешь? — снова заговорил Суровый-Вождь. — Объясни, почему ты убил тридцать наших храбрых солдат!
Тут Муц наклонился вперед, сделал такие злые глаза, точно собирался съесть своего собеседника, и отвечал:
— Потому, что вы — очень скверный народ. И потому, что вы хотите поработить бедных лилипутов. И потому, что вы с ума свели Бицибуци. Потому, что вы — очень скверный народ…
Так беспрестанно ругался Муц.
Суровый-Вождь с недоумением повернул ухо к великану, покачал головой и ответил ему со вздохом:
— Я вижу: ты так же глуп, как и велик ростом. Разве ты не знаешь, что мы — свободный народ и ненавидим войну? Кто это тебе наплел? Убить из-за какой-то лжи тридцать наших граждан! Фи! Из-за лжи!
— Фи! Из-за лжи! — воскликнули женщины и девушки.
— Фи! — застонали раненые, стиснули зубы и, с презрением, посмотрели на великана.
Буц покраснел, а Муц сделал самые огромные, самые глупые и любопытные глаза, какие когда-либо делывал в своей жизни и протяжно спросил:
— Ложь?! Кто солгал?
Суровый-Вождь стукнул саблей о пол и яростно отозвался:
— Неужели ты ничего не слыхал про Клад в Самоцветье?
— Клад? Какой клад? Где клад? Где? — Муц заерзал и затрепетал от любопытства.