Прощание с лилипутами
На самом высоком тополе у Пятидубья, покачивалось круглое надежное гнездо аистов. В этом гнезде стоял Черный Фрак и глядел поверх зеленой листвы в темный лес, деревья которого тихо шелестели в утреннем ветре. У ног Черного Фрака сидела аистиха, прикрывая крыльями голых аистят и, высоко задрав клюв, выжидательно глядела на супруга. Он прищурил глаза и начал, по своему обыкновению, кратко и решительно:
— Дорогая супруга! Настал день великого путешествия, кляп! Должен сегодня выполнить свое обещание, кляп! Должен проводить домой шмеркенштейновского мальчика, кляп!.. Следи хорошенько за малютками, кляп!..
Аистиха окинула своих голых птенцов немым любовным взглядом:
— Надеюсь через три дня вернуться, кляп! Если тебе нужна будет помощь, обратись к аисту Красному Клюву. Он обещал. Мой друг Всезнай — также, кляп!
Черный Фрак почесал аистиху клювом у шеи, пощекотал клювы аистят и еще раз прикоснулся на прощание к шее аистихи. Затем он решительно выпрямился, как человек у которого уже завязан чемодан, распахнул широкие крылья, выбросился в сторону из гнезда, взял направление на юг и понесся над полями, которые еще спали предутренним сном.
Крыши маленьких селений нетерпеливо выглядывали из зелени садов, словно не могли дождаться наступления утра. А над лугами и прудами клубился туман, готовый исчезнуть с первыми лучами солнца.
Всего этого не замечал Черный Фрак. Его клюв был устремлен, как красная стрела, по направлению к Бурным горам, на утесах которых он сделал первую остановку.
Вершины гор были покрыты белыми облачками, а пограничные крепости, в которых лилипутское войско годами лежало готовое к войне со Страной Чудес, лепились над кручами, как заброшенные ласточкины гнезда.
Из бойниц уже не торчали дула пушек, в сторожевых башнях не бренчали больше оружием бойцы. Крепости висели на горах, как напоминание о ненавистном прошлом.
Черный Фрак испустил над долиной довольный крик, но тотчас же испуганно вздрогнул: резкий удар бича просвистал внизу, раздался еще раз, и еще. И когда Черный Фрак напряг зрение, он увидел длинный ряд телег, которые катились на перевале из Страны Чудес в Лилипутию. Телеги были нагружены доверху крыльями, которые выписал для народа Совет Двенадцати Лилипутии.
Черный Фрак закляпал еще довольнее и полетел дальше, пронесся над лилипутьими селениями с новыми, прекрасными, ярко раскрашенными домами, покрутился над заброшенными пряничными замками и разрушенными шоколадными башнями, полетел на юг, пронесся над Беличьим бором и стал зорко вглядываться в землю, отыскивая белую башню королевского дворца. Он кружился над окрестностями Замка Веселья, но не мог еще различить марципанового здания, так как даже глаза аиста не могли видеть отсюда, что делается в столице. Но вдруг, он услышал чей-то громкий смеющийся голос. Таких голосов на всем лилипутьем острове был только один.
— Великан! — закляпал Черный Фрак, — этого парня всегда услышишь задолго до того, как увидишь.
И когда глаза аиста присмотрелись к равнине, они увидели белокурую кудрявую макушку, блестевшую на солнце.
Белокурая макушка принадлежала Муцу. Он все еще находился с Буцом в Замке Веселья, но не в таком одиночестве, как накануне.
Утро привлекло сюда массу народа. Во главе с Громовым-Словом пришло из столицы свыше ста лилипутов, чтобы узнать, чем кончилось дело с привидениями. Жители фабричного поселка явились в полном составе, они покраснели от стыда, когда Буц показал им тыквы и саваны, от которых бежала их стража. Храбрый малый принужден был все время повторять эту историю, и, как раз тогда, когда он начинал ее в четвертый раз, нечто большое бело-черное, с шумом опустилось вниз…
Сначала все застыли от неожиданности, затем несколько лилипутов испуганно вскочили. Вслед за ними вскочил Муц и бросился этому большому бело-черному существу на шею, с криком:
— Черный Фрак! Ну, конечно, конечно, конечно… Сегодня день нашего отъезда! Ты сдержал слово! Завтра я снова увижу своих родителей, и сестру, и дядю, и тетю, и… — Муц назвал всех своих родных, включая троюродную бабушку и всех школьных товарищей, — от самого большого забияки до последнего тихони. Он был вне себя от радости.
Все лилипуты поднялись и столпились вокруг аиста — они никогда не видели такой большой птицы. Муц несказанно гордился своим проводником, важно выставил ногу вперед и заявил: