— Тебя там не было, — сказал я Эрчелу. — Эйн убила тебя задолго до Поля Предателей.
Он уселся на тушу рыцарского скакуна, чей всадник был раздавлен под могучим телом животного. Эрчел стаскивал латную перчатку невезучего аристократа, и удовлетворённо хмыкнул, когда она снялась, открыв пальцы, украшенные перстнями.
— Верно, — сказал он, пожав плечами, и протянул руку, чтобы поднять кинжал с земли. — Вот только с чего ты решил, что это Поле Предателей?
Несмотря на туман, я, оглядевшись, разобрал несколько отличий между этим полем и местом, где встретила свою кончину орда Самозванца. Там сражение кипело вдоль реки в неглубокой впадине между двумя низкими холмами. А эта земля была плоской, без каких-либо признаков реки поблизости.
— Ты и впрямь думал, — буркнул Эрчел и нахмурился, сунув лезвие кинжала между пальцами рыцаря, — что война в этом королевстве закончена?
— Очередное предупреждение? — спросил я. Неприятно было, что приходилось задавать этот вопрос. Пускай он и стал призраком, но меня раздражала сама мысль о том, что я должен быть признателен этой мерзкой душе.
— Скорее обещание. — Эрчел скривился от натуги, пиля плоть лезвием кинжала в поисках кости. — И, кстати, можешь не благодарить меня за прошлое предупреждение.
— Может, я просто вовремя проснулся. — Я пожал плечами, не желая выдавать ничего этому бесу. — Откуда мне знать, что ты хоть что-то изменил?
— Ниоткуда. — Он бросил на меня раздражающе-понимающий взгляд и вернулся к своему занятию, заворчав от удовольствия, когда палец оторвался, давая ему возможность снять золотой перстень. — Считай меня указателем или меткой на карте. Я могу показать тебе путь, но только от тебя зависит, захочешь ли ты по нему идти. Однако события этого дня… — Он прищурился и махнул рукой на окружающую резню. — К сожалению, ты не сможешь сделать такой выбор, чтобы предотвратить всё это.
— Когда? — спросил я, прохрипев вопрос сквозь стиснутые зубы. — Где?
— На ничем в остальном не примечательном клочке земли спустя какое-то время с этих пор. Раз это всё равно случится, то требовать деталей кажется бессмысленной затеей.
— Так нахрена вообще мне это показывать?
Лицо Эрчела потемнело, и он опустил взгляд, рассматривая перстень на своей ладони.
— А сам-то как думаешь? — мрачно пробормотал он. — Как будто у меня есть здесь выбор, которого нет у тебя?
Я двинулся к нему, протягивая руку к мечу. В этом сне сохранилась вся одежда, в которой я был на горе, вместе со всем оружием, а ещё, словно голод, зудело смертоносное намерение, которое я питал к Отрубу.
— Если ты всего лишь раб, — сказал я, — то у тебя есть и хозяин.
— Конечно есть. — Его улыбка вернулась, глаза посмотрели на меня с самодовольной злобой. — Тот же, что и у тебя. Ведь если я раб, то кто, блядь, по-твоему, ты?
Улыбка меня и добила, та самая улыбка, которая всегда вызывала во мне гнев, когда мы были ещё пацанами. Клинок со свистом вылетел из ножен, поднялся и опустился с быстротой и точностью, за которые стоит отдать должное урокам Уилхема и моему с трудом полученному боевому опыту. Эрчел почти даже не вздрогнул, когда меч разрубил его плечо и прошёл через рёбра до живота. Уродливым гейзером взметнулась кровь, и он свалился с конской туши, без звука соскользнув в грязь.
— Раньше тебе это никогда так не нравилось.
Я развернулся и увидел, что Эрчел стоит в нескольких шагах позади меня с той же ухмылкой на губах. Глянув на его свежеубитый труп, я обнаружил, что тот исчез.
— В смысле, убивать, — продолжал Эрчел. — Элвину вечно трудно. Тяжёлая работа, которой Декин тебя наказывал. Время сделало тебя злобным, старый друг.
— Никогда не устану убивать тебя, — сказал я, готовя меч для нового удара.
Я приближался, а Эрчел смотрел на меня без видимой тревоги, а его голос и лицо выдавали только скуку.
— Нельзя убить то, что уже мертво. Я даже не почувствую.
Я помедлил, разрываясь между желанием снова его зарубить, хоть ему и было на это явно наплевать, и знанием, что он сказал правду: я получал удовольствие, убивая его. А ещё я знал, что получил бы не меньше удовольствия, убивая Отруба, стой тот чуть ближе.
Опустив меч, я сурово и требовательно посмотрел на Эрчела.
— Что ты хочешь?
— Показать тебе путь, как я и сказал. — Он бросил мне перстень. — А вот и он. — Поймав, я повернул пальцами золотое кольцо и увидел, что это печатка, украшенная знакомым гербом. Мой взгляд вернулся к павшему коню, и внутри зарождалось неприятное осознание.