— Вот почему, — сказал я, снова поворачиваясь к сэру Альтерику, — принятие условий короля Томаса произойдёт не здесь, и не в Куравеле, а в Атильторе, священнейшем городе, где Совет светящих также подпишет эти договорённости и признает Помазанную Леди в качестве Воскресшей мученицы. А чтобы удостовериться в понимании советом того почитания, которым пользуется леди Эвадина среди простолюдинов, она отправится туда со всей своей ротой и со всеми, кто пожелает присоединиться по пути.
— Вы собираетесь пойти на Атильтор с армией керлов? — тон сэра Альтерика выдавал нотку ошеломлённого испуга, но я отметил в нём и толику уважения. Этот человек ценил работу тактического разума.
— Мы собираемся поддержать стремление короля к мирному завершению этого печального дела, — ответил я. — Когда Воскресшая мученица под крики тысяч людей войдёт в самый священный город Альбермайна, и её поприветствует сам король, все узнают, как сильно он ей благоволит. И после этого только глупец станет утверждать, что он когда-либо мог пожелать ей зла.
Сэр Альтерик вздохнул и наклонился, чтобы поднять свой меч с покрытой инеем травы.
— Этот человек говорит от твоего лица? — спросил он Эвадину, застёгивая пояс.
— Отец, он пользуется моим доверием, — ответила она, — потому что заслужил его. Ты передал нам королевские условия, и ты слышал мои. Завтра ты уедешь из этого леса и передашь их королю и Совету светящих. Через месяц они найдут меня в Атильторе, со всей моей ротой.
Она кивнула мне, что пора уходить, и уже развернулась, но замерла, когда отец крикнул нам вслед:
— Знаешь, как рыдала бы из-за этого твоя мать?
Эвадина резко остановилась, и я заметил сердитые слёзы в её глазах, когда она поворачивалась к нему. Она ответила хрипло, но достаточно громко, чтобы он услышал:
— Ты заставлял её рыдать куда больше, чем могла бы я. А теперь убирайтесь отсюда, милорд.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Алундия, — с непроницаемым лицом сказал Уилхем. — Вот куда хочет отправить нас король. Я бы все деньги поставил на это, если б они у меня были.
Мы ехали в полусотне шагов перед колонной, высматривая угрозы на дороге и в окрестностях. За три дня до этого рота Ковенанта выбралась из Шейвинских лесов и теперь ехала по Королевскому тракту на восток. Как раз в это время наша численность выросла ещё на пару сотен пылких душ, поскольку новости о марше Помазанной Леди разносились по всем городам и весям. И моя радость от их присутствия была бы сильнее, если бы захватить с собой припасы догадалась не только горстка из них. Большинство также не подумало принести какого-либо оружия. Я часто замечал, что избыток веры идёт рука об руку с недостатком здравого смысла.
— Ты там бывал? — спросил я, дёргая поводья коня, который отвлёкся на куст можжевельника. Для боевого коня — из тех, что мы захватили у роты Короны в замке Амбрис — Ярик был нормальным зверем, но думал в основном животом. Я ещё не научился, как Уилхем, легко управляться с лошадьми, и потому, чтобы удерживать на дороге постоянно голодное существо, приходилось усердно работать поводьями.
— К сожалению, да. — От воспоминаний гримаса Уилхема стала ещё мрачнее. — Местами там красиво, но местами ужасно сухо и пыльно. Хотя к качеству их бренди не придерёшься. Оно там намного привлекательнее людей. Если ты думал, что жители Фьордгельда капризные, то по сравнению с алундийцами они покажутся покладистыми. Есть старая поговорка: если хочешь начать драку, запри алундийца в комнате с зеркалом.
— Так значит, они любят враждовать?
— Любят, хотя не так сильно, как отыскивать предлоги подраться с соседними герцогствами, и Ковенант обычно в сердце любой розни.
Я вспомнил, как Тория рассказывала мне о южной разновидности веры Ковенанта, и об её отличиях от ортодоксальных обрядов, которые мне казались незначительными, но не ей. Мысли о Тории вызвали привычный укол боли, и я с теплотой внутренне содрогнулся, представив, что слетело бы с её грязного языка от всего этого начинания. «Кучка обманутых ебланов марширует, чтобы сдохнуть нахуй на ступенях величайшего святилища Альбермайна. Может, кто-нибудь потом нарисует охуенную картину: Резня Тупиц».
Улыбка, игравшая на моих губах, быстро померкла, как только я понял, что Тория никогда бы не задержалась настолько, чтобы поделиться таким суждением. Даже если бы она не села на корабль в Фаринсале и не отправилась на поиски сокровища, о котором мы так долго мечтали, я знал, что она ни за что не согласилась бы маршировать с нами, особенно если бы оказалось, что конечной точкой назначения является Алундия.