«Всё будет в огне!». Слова из далёкого прошлого, произнесённые человеком, которого я считал обманутым дурачком. «Сплошная боль! Как уже было прежде, так же будет и снова, когда благодать Серафилей снова нас покинет…»
— Он на самом деле произошёл, — прошептал я, и голова вдруг наполнилась множеством дискуссий с Сильдой в Рудниках. Она всегда считала Бич всего лишь полезной метафорой. «Скорее всего, это было не одно событие», говорила она мне. «Я склоняюсь к теории, по которой то, что свитки называют Бичом, было объединением ужасных событий из прошлых веков. Эра войны, мора, наводнений и голода, которые за десятилетия или даже столетия уничтожили забытые королевства. На самом деле неважно, что это было, юный Элвин. Важно лишь то, что это означает».
— Ты ошибалась, дорогая учительница, — пробормотал я. В городе стало темно, поскольку небо уже настолько затянуло дымом, что вся картина стала тенистым кошмаром из красных языков пламени и кричащих душ. — Как ты ошибалась.
— Пожалуйста. — Я повернулся и увидел возле себя историка с умоляюще расширенными глазами. — Твоё завещание. Нам оно нужно. Со временем ты узнаешь зачем, но сейчас ты должен завершить рассказ.
Я ошеломлённо посмотрел на него и снова перевёл взгляд на бойню.
— Кто написал книгу? — С моих губ слетел визгливый смешок, который перерос во что-то более гортанное, насыщенное и долгое.
— Да ты и сочинил свою книгу, Элвин Писарь! — Глаза историка ярко полыхали от гнева. Он бы ударил меня, если бы мог. — Я всего лишь записал историю, которую ты диктовал. Теперь мы должны её закончить. Поскольку истории, чтобы в ней был смысл, нужно начало.
— Зачем? — Я указал на бушующий внизу кошмар. — Разве она остановит хоть что-то из этого?
— Нет. Но она станет семенем, которое позволит однажды моему народу вернуть утраченное, и станет ключом, который не даст этому повториться. Такую сделку я заключил с призраком много лет назад. Я знаю, что ты не помнишь, как давал мне слово, но всё равно я требую, чтобы ты его сдержал.
Услышав усиление шума, я посмотрел вниз и увидел, как бурлящая масса людей выплеснулась в предместья города. Их коллективный вой звучал ещё громче, и даже с такого расстояния ранил мой слух. В нём слышалась ярость и жестокий голод, развеявшие моё потрясение. Пускай я в этой башне — всего лишь призрак, но всё это несомненно происходило по-настоящему. Мой хозяин был прав: времени мало.
— Я должен узнать, чем это вызвано, — сказал я. — У моего народа есть… поверье, вера…
— Ковенант. — Он кивнул. — Ты рассказывал. Она абсурдна во многих отношениях, презренна в других, но в ней есть зерно истины. То, что вы называете Серафилями и Малицитами — их нескончаемая война принесла нам это. Это — правда.
— Серафили и Малициты. Они на самом деле существуют?
— Они не такие, какими их представляет ваш Ковенант, но да, все они даже слишком реальны. Я не могу объяснить дальше. — Он поднял руку, останавливая мой поток вопросов. — Достаточно сказать, что мир, который ты видишь, это всего лишь один аспект чего-то более… сложного. А что касается конкретной цепи событий, приведших к этому… — Он помедлил, печально взглянув на умирающий город под горой, — … Не могу ничего сказать, кроме того, что разлад и страдания — это всё равно что мясо для Малицитов. Если бы у меня было время, я бы поделился тем, что приведёт людей вашего времени к той же участи, но его у меня нет.
— Второй Бич, — сказал я, и внутри у меня формировался неприятный комок понимания. — Я рассказывал тебе о Втором Биче. Эвадина была права…
— Эвадина… — Его глаза снова полыхнули, но то, что он хотел сказать, заглушил самый громкий бум снаружи. Повернувшись, я увидел, как последняя из высоких башен падает на улицы, ставшие уже реками огня. Это убедило меня, что я уже повидал достаточно прошлого.
— Как я отсюда выбираюсь? — спросил я историка. Выражение его лица в ответ воплощало собой огорчённое непонимание.
— Ты появляешься, — сказал он, — рассказываешь фрагмент истории — не в нормальном хронологическом порядке, замечу, — а потом исчезаешь. — Он поднял дрожащие руки и беспомощно пожал плечами. — Вот и всё, что я знаю.