— Тогда приступим. — Я поспешил через арку, поманив его за собой. Глядя, как неуклюже он расставляет по столу перо, чернила и пергамент, я подумал, что вероятно это первый день в его жизни, когда он столкнулся с настоящей опасностью для жизни.
— Ты это переживёшь, — сказал я в надежде облегчить его смятение.
— Откуда ты знаешь?
— Книга. — Я указал на стопку бумаг. — Моё… завещание. Я его видел. Ты должен выжить, а иначе оно не существовало бы в моё время.
Он кивнул, сделал глубокий неровный вдох, а потом очень осторожно уселся на свой стул. Расправив пергамент рукавом прекрасного, но теперь испачканного халата, он макнул перо в чернила и посмотрел на меня в напряжённом ожидании.
— Как я понимаю, тебе не нужны неприятные детали моих лет в борделе, — сказал я.
Историк сдержал очередную нетерпеливую вспышку.
— Полагаю, о них достаточно просто упомянуть вскользь.
— Хорошо. Думаю, всё началось в день, когда мы подстерегли в засаде королевского гонца. Декину было нужно его донесение, и, чтобы получить его, мне требовалось убить человека. Мне всегда нравилось рассматривать деревья. Это успокаивало…
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
— ЛЖЕЦ! — с криком вернулся я в мир. От моего дыхания шёл пар, а потом лёгкие втянули холодный воздух. Я думал, что окажусь перед уродливой фигурой Эйтлиша, и потому удивлённо заморгал, увидев, что в моё лицо с тревогой вглядывается Лилат.
— Ты… вернулся? — неуверенным голосом спросила она.
— Где…? — начал я, но замолчал, снова увидев пар изо рта, и осознал всю глубину окружающего нас холода. Потом отвёл взгляд от Лилат и увидел обширную панораму гор, тянущихся во все стороны. Судя по тому, что я смотрел на их вершины, было ясно, что мы находились на внушительной высоте.
Некоторое время я ошеломлённо осматривал окружающие виды, растерянный от последних слов, которыми обменялся с каэритским историком — от которых рассердился на его обман. Хотя я знал его не больше часа, ясно было, что более старый я считал его своим другом. Поэтому ложь, которой он пытался меня запутать, ощущалась как предательство. Ещё неприятнее была уверенность, с которой он произносил свою ложь — как будто бы сообщал мне то, что я уже и так знаю. Моя способность распознавать обман никогда не была безупречной, поскольку некоторые обладают даром говорить неправду так, словно это святая истина. И всё же я прежде ещё ни разу не встречал более умелого обманщика, чем этот древний давно мёртвый писарь.
Чувствуя, как Лилат пытливо тыкает пальцем мне в грудь, я отбросил воспоминания.
— Как я сюда попал? — спросил я её.
— Ты шёл. — Сомнения исчезли с её лица, и она отодвинулась, чтобы пошевелить небольшой костерок возле широкого валуна. Потом засыпала травы в железный котелок, из которого в горный воздух поднимался аппетитный пар. — Он сказал, что ты не вспомнишь.
— Эйтлишь? Он так сказал?
— Да. — Лилат макнула в котелок деревянную ложку и попробовала содержимое, вытянув губы в предвкушении. — Теперь мы есть.
— Сколько? — спросил я, когда она передала мне миску с кроличьей похлёбкой.
— Три дня. — Она проглотила полную ложку своего варева и указала на мою миску. — Ты, наверное, голоден. Всё это время ты не ел, и не говорил.
На языке вертелись новые вопросы, но они тут же забылись, как только мой нос учуял запах предложенного, отчего в животе тут же требовательно заурчало. Я прикончил похлёбку за минуту или две, а потом выгреб себе остатки из котелка.
— Рулгарт? — спросил я, сунув в рот последние капли. — Мерик?
— Ушли с Эйтлишем. Я идти с тобой.
— Куда?
Она весело ухмыльнулась и кивнула мне за спину.
— Куда же ещё?
Проследив, куда она кивнула, я не увидел в ряду укрытых снегом пиков, но догадался, что мы направляемся на восток.
— Домой, — заключил я. — Он сказал тебе отвести меня домой.
— И не только. — В её голосе послышалась целенаправленная нотка и, увидев, как Лилат задержалась взглядом на восточных пиках, заметил тревогу, но ещё и решительность на её лице, которые говорили о тяжёлом бремени ответственности.
— Он отправил тебя на мою родину, чтобы выследить что-то, — сказал я. — Или кого-то. Мне можно узнать, о чём речь?
Лилат только улыбнулась и принялась чистить котелок.
— Скоро темно, — сказала она, убрав всё снаряжение в узелок. — Мы карабкаться. До этого перебраться через гору, или… — она пожала плечами и быстрым шагом направилась вверх по склону, — замёрзнуть и умереть.