ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Декин как-то раз сказал мне: «Если бы я вёл дела только с теми ворами, которые мне нравятся, то никаких дел я бы не вёл вовсе». Конкретно эта жемчужина мудрости никогда не казалась так уместна, как при взгляде на неприятного человека по имени Тайлер. Мне не просто не нравился этот жилистый худолицый хам — я его презирал, всецело и безоговорочно. Впервые моя неприязнь взыграла, когда я отпугнул его от тела лорда Элдурма Гулатта, вытащенного из реки после Поля Предателей. Милосердно редкие встречи с ним с тех пор только углубили то первое отвратительное впечатление. После каждой битвы Тайлер проявлял себя увлечённым грабителем мёртвых или полумёртвых, и с радостью ускорял уход смертельно раненых, особенно если замечал золото в зубах, которые они в мучениях скалили.
И всё же, каким бы негодяем он ни был, отвратительные люди тоже бывают полезны, а Тайлер обладал бесспорными навыками. После многих месяцев в роте он не приобрёл репутацию труса, то есть мог сражаться, или по крайней мере стоять на своём месте в шеренге, не обмочившись. Однако для моих целей более полезными были воровские навыки, из-за которых он и попал в священный город Каллинтор. По правде говоря, я никогда не встречал карманника лучше. Даже умения милой Герты с её ловкими пальчиками меркли по сравнению с даром Тайлера по перемещению ценностей других людей в свои руки. Уровень его дарований был таков, что я не мог понять, как он вообще попал в Каллинтор.
— Простое предательство, капитан, — сказал он, не вполне удержавшись от угрюмой гримасы на лице. В конце концов те, кого терпеть не могут, вполне естественно терпеть не могут в ответ. — Выиграй в карты у гордеца, и он отыщет способ закрыть долг. Так со мной и случилось. Проснулся как-то утром в борделе и увидал, что вокруг меня стоят ублюдки шерифа с петлёй в руке. Все мои богатства ушли на подкуп этих хуил, чтоб отвернулись, пока я убегаю в Каллинтор. Само собой, всё это было до того, как я услышал слово Леди. Теперь такие злодейства для меня позади, и моя душа наполняется светом Серафилей…
— Ой, да ладно, — устало перебил я, отчего в его неприветливых глазах добавилось обиженного блеска. Как и многие бывшие разбойники в этой роте, Тайлер исполнял любопытный ментальный фокус соединения искреннего преклонения перед Помазанной Леди с почти неизменными криминальными привычками. — Мне говорили, ты можешь читать, — сказал я, передавая ему обрывок пергамента. — Что тут написано?
Он уставился на текст, а потом запинаясь, но точно, процитировал начальные предложения Свитка мученика Лемесхиля.
— И велика… была… п-печаль и… вина м-могучего… Лемесхиля. Избегая и… дворца своего и… жён своих, отправился он… в пустыню, где… когда-то ходил святой Стеванос…
— Сойдёт, — сказал я, забирая пергамент, а потом посмотрел на него долгим и очень пристальным взглядом. Тайлеру от него стало неуютно, но он благоразумно промолчал. Домом своей новой роте я выбрал достроенную сторожевую башню на южном гребне, решив, что тренировки и наставления лучше проводить подальше от любопытных глаз и ушей. За несколько недель после возвращения мне удалось набрать пятьдесят три рекрута, помимо Эйн, Эймонда и Вдовы — и всех скорее по знакомству, чем за что-то ещё. Большинство были опытными всадниками, которых Уилхем согласился отпустить, потому что им не хватало мышц и агрессии для верхового боя, зато они могли быстро проехать на лошади много миль. Среди них не было охотников или опытных следопытов, отчего я заскучал по Флетчману, но на это у меня теперь имелась Лилат. Из всей роты я только полдюжины счёл подходящими для более щепетильных аспектов моих новых поручений, и все кроме одного — бывшие разбойники. Не очень-то удивительно, что из честных людей редко получаются хорошие шпионы.
— У тебя шейвинский акцент, — сказал я в итоге Тайлеру. — Но скорее с побережья, чем из леса. Я прав?
— Частично, капитан. Мама была контрабандисткой из северных портов. А папа — вором, в одной из старых банд леса. Одной из тех банд, которым по большей части перерезали глотки, когда Декин Скарл заделался королём разбойников. — Твёрдость его взгляда говорила о том, что он отлично знал, под кем я ходил, но эту историю знали все, а Декин был давно мёртв.
— Да, — сказал я. — Слышал, такое случалось. А тебе встречалось когда-нибудь имя Шильва Сакен?