— Истинный король назвал меня графиня Десмена Левилль, — сказала вестница, проигнорировав Леанору, и удивительно глубоко поклонилась мне. — Единственный титул, который я когда-либо приму — это дарованный единственным достойным монархом, способным править этим королевством…
— Хватит! — В кратком приказе сэра Элберта в немалой степени слышалась его прежняя властность, хотя в том, как он подходил к принцессе, сжав кулаки, явно сквозила задумчивость. Я отметил, как Леанора попыталась его успокоить мягким прикосновением к руке, но он явно этого почти не почувствовал. — Ваши известия, — сказал он, кивая на меня. — Повторите их капитану Писарю.
— Я уже изложила условия Истинного короля, — фыркнула графиня, презрительно приподняв голову. — Теперь же я терплю вашу компанию лишь столько времени, сколько потребуется вам на ответ…
— Повторите! — Прервал сэр Элберт, стиснув зубы и выговаривая так медленно и тщательно, что он явно едва сдерживал ярость. — Ваши. Известия.
К счастью для здоровья вестницы, её высокомерие позволяло хотя бы немного здравого смысла. Её лицо чуть порозовело, она стиснула зубы и уставилась на меня. Своё послание она произносила отрывистым тоном, который мало что выдавал, кроме капли гнева. В конце концов меня позвали сюда, чтобы выслушать эту женщину и оценить её правдивость. Слушая, как она говорит, я понял: вряд ли она понимает, что ей не выйти из этого шатра живой, если я объявлю её лгуньей.
— Да будет известно, — начала графиня Десмена, — что некий Томас Алгатинет, лжекороль Альбермайна, находится под защитой Истинного короля Магниса Локлайна, будучи захвачен в честном бою. Хотя и многочисленны преступления лжекороля, но король Магнис мудр и милосерден. Он считает, что это королевство уже претерпело слишком много раздоров, благодаря бесконечным распрям и жадности, порождённым многолетним незаконным правлением семейства Алгатинетов. Посему он готов избавить своего пленника от суда и казни, которых тот заслуживает. А потому леди Леаноре Алгатинет сим предписывается расформировать своё воинство и распустить свою свиту, коим приказано присягнуть и воздать должное королю Магнису. Время и место для этого он выберет по своему усмотрению. В свою очередь Томас Алгатинет будет возвращён семье при условии, что и он и его сестра покинут любые земли в пределах Альбермайна и принесут торжественную клятву, что они никогда не вернутся.
Когда она замолчала, я увидел, что с губ Элберта вот-вот сорвётся неминуемый вопрос, но его рот остался закрыт, поскольку Леанора сжала его руку.
— Ваши слова услышаны, — сказала она графине. — Стражники снаружи проводят вас в то место, где вы сможете дождаться ответа.
— Миледи, если позволите, — сказал я, подняв руку, как только вестница собралась уйти. — Вы видели короля? — беспечным тоном спросил я, хотя и следил за её реакцией очень тщательно. — Я имею в виду, собственными глазами?
— Я видела лжекороля, который со всеми удобствами наслаждается гостеприимством моего господина, — заявила она. Лишь мелкое подёргивание губ, которое легко пропустил бы неопытный глаз, выдал в ней опытную лгунью. Самозванец отлично выбрал вестника, и её ложь могла бы оказаться успешной, если бы не ненависть и гнев, которые она так явно испытывала по отношению к обитателям шатра. Сильные эмоции нередко стирают с лица наносное выражение, и необученный глаз такое легко пропустит, но только не мой.
— Так вы можете поручиться за его здравие? — настаивал я.
Она фыркнула.
— Истинный король не допускает лжи, мастер Писарь. — Она с улыбкой повернулась к Леаноре. — Её он оставляет своим врагам.
— Король был захвачен в битве, — упорствовал я. — Получил ли он какие-либо ранения?
— Только несколько царапин, — сказала она с подчёркнутым пренебрежением. — Если бы он сражался упорнее, всё могло кончиться иначе.
— Закрой рот, вероломная сука! — прошипела Леанора, дёрнувшись вперёд со смертоносным блеском в глазах. На этот раз Элберт повернулся и сдерживающе поднял руку.
— Благодарю, миледи, — сказал я, отодвигая полог, и низко поклонился, когда она направилась к выходу.
— Ценю вашу вежливость, мастер Писарь, — сказала она мне с очередной белозубой улыбкой. — Но мне больно думать о вашей надвигающейся участи.
В ответ я рассмеялся, а потом смотрел, как она вышла наружу, где к ней присоединились два рыцаря, чтобы сопроводить прочь. Я подождал, пока они не ушли за пределы слышимости и опустил полог.