— Подкрепления к нам подойдут через день, — вставил Альтерик. — Герцогские рекруты из Шейвинской Марки прибудут завтра, а кордвайнцы примерно на следующий день…
— Не достаточно. — Леанора покачала головой. — И войско, которое мы собрали, вполне может упасть духом, если разойдутся вести о пленении Томаса, и хуже того, если он… — Она замолчала и с разбитым видом повернулась к Элберту.
Королевский защитник опустил голову и постучал дёргавшимися пальцами по тяжёлому лбу.
— Мне бы лишь оказаться возле него… — пробормотал он, а потом выпрямился и непреклонно уставился на Леанору. — Фальшивая это сделка или нет, — проскрежетал он, — мы должны знать. Я должен знать.
Не стану утверждать, будто раздумывал, прежде чем произнести следующие слова, поскольку мой план к этому времени полностью оформился. Риски были велики, но таковы все войны. И всё же, когда я размышляю об этом теперь, то рвение, с которым я сочинил эту ловушку, вызывает острую боль в моём пожилом сердце. Как я уже говорил, много преступлений я совершил вместе с Эвадиной, но это лежит полностью на моей совести.
— Если бы я услышал это из собственных уст Самозванца, — сказал я, — тогда наверняка распознал бы ложь, если это ложь. Он точно никогда не согласится показать короля, пока не заключена сделка. Однако мы могли бы отправить графиню назад с ответом, с заявлением, что предложение Самозванца будет рассмотрено, только если он выскажет его вам лично, принцесса. Вы могли бы сформулировать это как требование его слова, и привести с собой священника, чтобы он поклялся перед Ковенантом.
— Он заподозрит ловушку, — сказал Альтерик. — Видят мученики, он в своё время ускользнул из многих.
— Тогда скажите ему привести войско. — Я адресовал слова и Леаноре, и Элберту, зная, что настоящая власть у них. — А вы приведёте своё. Настаивайте, что переговоры будут проходить в нескольких милях к югу отсюда через два дня. Лорд Альтерик выберет поле, удобное для нас. Это позволит леди Эвадине привести Священный Поход Ковенанта и стать свидетелем на переговорах. Самый уважаемый священник королевства заслушает истину слова Самозванца. Если он откажется, то все узнают, что он лжец. Как бы то ни было, это выиграет нам время, ибо не сомневайтесь, что Священный Поход Ковенанта более чем сравнится с ним по силам — по крайней мере, в рвении.
Я уже видел, что Леанора испытывает неловкость, ведь, несмотря на всю свою хитрость, она не очень хорошо умела скрывать эмоции. Её горе сейчас стало таким острым, что почти вызвало во мне жалость. Хотя и не совсем. Эту женщину всегда нелегко было полюбить.
— Лорд Альтерик, — сказала она дрожащим голосом и повернулась к лорду-маршалу. — Ваш совет?
Альтерик провёл рукой по бороде, некоторое время пристально глядя на меня. Этого человека прочитать было намного сложнее, чем Леанору, но я мог различить, что его острый ум напряжённо работает.
— Я вижу в этом некоторые преимущества, — сказал он наконец. — Но сначала мы должны согласовать наши действия на случай непредвиденных обстоятельств.
— Непредвиденных обстоятельств? — спросила Леанора.
— Если капитан Писарь услышит правду или ложь, что тогда? Если это правда, то как мы ответим, если Самозванцу всё равно нельзя доверять? А если это ложь, то мы немедленно начнём битву?
— Это правда, — сказал Элберт, испуганно глядя в никуда. — Я чувствую. Если бы мой… Если бы король был мёртв, я бы знал. И когда подтвердится, что он выжил, нам придётся обдумать другую сделку. Я предложу в обмен на короля себя и все сокровища, которые могу собрать, ведь удача все эти годы улыбалась мне, сделав меня богатым. Самозванец жаден до золота?
«Превыше всего он жаден до власти». Эти слова едва не слетели с моих губ, но под предупреждающим взглядом Леаноры я промолчал. По быстрому взгляду на сэра Элберта стало ясно, что я смотрю на человека, балансирующего на грани безумия. Мне до сих пор стыдно, что я тогда почувствовал от этого мрачное удовлетворение. Для поддержки решимости я призвал воспоминания о Моховой Мельнице и о многих убитых в замке Уолверн, направляя долго сдерживаемый гнев и негодование в горькое заключение: «я ничего не должен этому благородному негодяю».
— Действительно, наёмникам надо платить, — мягко согласился я. — И, как и у любого торговца, первое предложение Самозванца наверняка будет маскировать что-то ещё.
— Леди Дюсинда, — сказал Элберт тоном брошенного в море человека, который хватается за верёвку. — Герцог Галтон очень сильно хочет её возвращения. Она будет нашим предложением.