Наши клинки скрежетали друг об друга, а он возвышался надо мной, и выражение несчастного понимания на его лице сменилось гримасой ярости.
— Писарь, да? — спросил он, стиснув зубы и наваливаясь всем весом. — Жаль, а я надеялся сохранить тебе жизнь.
— Неужели? — Я сдвинул вес в сторону и наклонил меч, а потом дёрнул навершием вперёд и нанёс резкий удар ему по носу. — Я-то оставлять тебя в живых никогда не собирался.
Охнув от боли, он отпрянул, давая мне возможность полностью подняться на ноги. Но это была лишь кратчайшая передышка. Локлайн бурей набросился на меня, меч быстро описывал дуги, нанося удар за ударом по моей голове без шлема. Из многих часов мучений от рук Рулгарта я вынес один заметный урок: не парируй, если есть возможность увернуться. На отражение клинка требуется почти столько же энергии, как и на нанесение удара, а в поединке на мечах побеждает обычно тот, кто может дольше сохранить силы. И потому Самозванец нападал на меня, а я старался отклоняться и пригибаться, а не бить по его клинку своим, и ждал, когда он неминуемо сделает паузу, чтобы перевести дух. Когда она настала, я начал свою атаку, сделав ложный выпад Локлайну в лицо, а потом взмахнул клинком вверх-вниз и ударил по его руке с мечом. Я знал, что клинок не пробьёт его отличные доспехи, но силы могло хватить, чтобы сломать кость под ними. Он вовремя отпрянул и избежал худшего, но меч попал ему по запястью латной перчатки. Ругнувшись, Локлайн отступил ещё на шаг, пытаясь перехватить меч другой рукой. Я не дал ему на это времени, бросившись вперёд, и нанёс серию ударов по ногам и животу. Он быстро отступал, и, морщась от боли, крутил повреждённым запястьем, парируя мои удары. Пока я теснил его назад, в моей голове ясно, словно колокол, прозвучало глубокое осознание: «Я лучше него».
Действительно, Локлайн умело обращался с клинком, но не был он и особенно искусен. Крепкий боец и, несомненно, вдохновляющий лидер, но не более. Я сомневаюсь, что он смог бы и дальше меня сдерживать, даже если бы Эвадина не примчалась на полном скаку, вырвавшись из свалки за его спиной. Она низко наклонилась в седле, высоко подняв меч, уже окровавленный от стычки с невезучим противником, для обезглавливающего удара по шее Самозванца. Однако в этот раз знаменитая удача Самозванца не оставила его. Предупреждённый барабанной дробью копыт, он дёрнулся в сторону, пытаясь сбежать. Удача, возможно, была на его стороне, но его суждения — нет, поскольку он сместился не в ту сторону, и, избежав меча Эвадины, оказался на пути её коня.
Локлайн отлетел от бока Улстана, словно тряпичная кукла, дёргая руками и ногами и выронив меч. Пролетел он недалеко, упал ничком, и, оставив грязную колею на земле, остановился у моих ног. Безуспешно пытаясь подняться, он отплёвывался, и бурый с коричневым смешивались в луже вокруг его рта.
— Убей его, Элвин! — крикнула мне Эвадина, дёргая поводья, чтобы остановить и развернуть Улстана. — Покончи с этим раз и навсегда!
То, что я не исполнил её приказ, позже я спишу на орду Самозванца, которая отвлекла моё внимание, разразившись в этот миг яростными криками и наконец-то бросившись вперёд. Однако это будет очередной моей ложью. Посмотрев вниз, я увидел, как человек, называвший себя королём, сплёвывает кровь и грязь у моих закованных в сталь ног, и этот последний акт неповиновения пробудил в моём сердце крупицу милосердия. Я прежде убивал беспомощных людей, и большинство из них того заслуживали. Но вот Локлайн силился посмотреть на меня злобными глазами, в его взгляде не было никакого страха, и я решил, что этот человек заслуживает более благоприятного конца.
— Полежите немного, ваше величество, — сказал я, поставив ногу ему на плечо, и придавил его. — Мы займёмся вами в самое ближайшее время.
Оглядевшись, я с тревогой быстро оценил разворачивавшуюся битву. Серебряные Копья герцога Галтона погибли или сбежали. Уилхем снова выстраивал Всадников Ковенанта. За ними я увидел всю приближающуюся рать бунтовщиков. Альтьенцы в центре начали маршировать с неким подобием дисциплины, но вскоре их ряды разъехались, поскольку многие в ярости перешли на бег. Убийство герцога явно взбесило их, но генерал из гнева никудышный. Слева от них толпой бежали массы взбунтовавшихся керлов, кричали и потрясали своим разнообразным оружием, отчаянно пытаясь сохранить человека, которого они называли Истинным королём. Перед ними был единственный оппонент — рыцарь на коне, который бросился прямиком в самое сердце атакующей толпы. По всей видимости сэр Элберт ещё не покончил на сегодня с убийствами.