— Элвин! — строго повторила Эвадина, остановив Улстана поблизости и, нетерпеливо нахмурилась, указывая мечом на лежачего Локлайна.
— Нам предстоит битва, миледи, — ответил я, наклонив голову в сторону приближающейся орды. — И к тому же, этот человек сдался. Надеюсь, вы не хотите, чтобы я себя обесчестил.
— Ёбаный лжец! — выдохнул Локлайн и со стоном попытался справиться с моей ногой, чтобы вывернуть шею и крикнуть Эвадине: — Я не сдавался! Убей меня, если у тебя есть сердце, поклоняющаяся Малицитам сука!
— Тише, тише, — сказал я, надавливая сильнее, и его слова заглохли в грязи. — Довольно уже, глупенький король. — Говоря это, я не отводил глаз от Эвадины, и видел, как её лицо наморщилось от досады, а потом она закрыла глаза и сделала успокаивающий вдох.
— Если станет ясно, что они собираются его вернуть, — сказала она, и снова пришпорил Улстана, — не медли.
С этими словами она уехала, выкрикивая команды Уилхему, чтобы тот проследил за безопасностью Леаноры. Я из предосторожности резко ударил Локлайна в основание черепа и потащил его обмякшее тело под защиту королевского войска. Встревоженно глянув через плечо, я увидел армию бунтовщиков всего в сотне шагов позади, и они быстро приближались, пускай их порядки мало напоминали военное построение. Я подумал, не последовать ли приказу Эвадины, считая, что вряд ли успею быстро протащить этого человека так далеко. К счастью, капитан Суэйн явно серьёзно отнёсся к моему предупреждению, и войско Ковенанта уже приближалось. Они двигались размеренным бегом, обогнули меня и Верховую роту, а затем построились в стандартную трёхшеренговую оборонительную линию. Чтобы не отставать, вскоре за ними последовала и рота Короны, а слева от них уже подходили герцогские рекруты из Шейвинской Марки. Позднее я узнал, что герцогиня Лорайн отвергла возражения своего главного капитана на приказ наступать. Люди герцогини маршировали заметно медленнее, чем солдаты Короны и Ковенанта, и выстроились в линию по диагонали к королевским войскам так, чтобы как раз вовремя встретить огромную толпу нападающих керлов.
Когда вся масса врезалась в стену защитников, это породило взрыв криков от боли и ярости, сливавшихся с громкими ударами плоти по броне и клинкам. Небольшой уклон холма давал мне хороший обзор орды Самозванца, которая набрасывалась на королевское войско, как волны, что откатываются от скалистого берега. Там, где прилив встречался с герцогскими рекрутами, наши ряды изогнулись, но не прорвались. А потом они вытянулись влево, поскольку самые предприимчивые керлы попытались обойти наши фланги. К счастью, к этому времени подошли роты кордвайнцев и сдерживали бунтовщиков, пока не выехала сотня или более конных рыцарей, и не атаковала их фланги.
В центре альтьенцы неустрашимо и яростно набрасывались на роты Короны и Ковенанта, но всё без результата. Если бы они наступали хотя бы немного дисциплинированней, то численность могла бы обеспечить прорыв, но когда кончился запал, им оставалось только рубить и колоть лес пик и алебард. Я видел, как большая группа верховых бунтовщиков попыталась обойти правый фланг королевского войска, но втянулась там в хаотичную свалку с огромной бурлящей толпой Священного Похода Ковенанта. Всадники с впечатляющей решимостью атаковали окружавшую их толпу, но большую часть из них неминуемо одолели и быстро стащили с лошадей. Посмотрев на склон позади альтьенцев, я с радостью увидел множество фигур, исчезающих за гребнем — наёмникам нет смысла задерживаться, если их наниматель убит.
И хотя теперь я не сомневался, чем окончится битва, она, очевидно, была ещё далека от завершения. Вздохнув, я выпустил кирасу Локлайна и быстро осмотрел ряды Всадников Ковенанта, стоявших поблизости.
— Эймонд! Госпожа Джалайна! — крикнул я, увидев обоих по-прежнему на лошадях и с виду невредимых.
— Капитан? — спросил Эймонд, когда они с Вдовой подъехали ко мне. У обоих на лицах виднелись характерные пятна крови и грязи, какие появляются только в битве. Эймонд получил скверный порез на лице от левой щеки до уха, верхний кончик которого срезало. Его это явно не сильно тревожило.