— Хватит, ебланы! Не забывайте приказы!
Я перекатился на спину и посмотрел затуманенным взором на удивительно приятное зрелище — безоблачное ночное небо, усеянное звёздами, немного прикрытое тёмными жилками ветвей деревьев. «Мне всегда нравилось рассматривать деревья», подумал я, и сам удивился, когда эта мысль вызвала смех на моих губах. Он стих, когда в моё приятное зрелище вторгся крупный силуэт и уставился на меня тускло блестящими глазами.
— Вор, но не задира, — сказал тот же грубый голос с лёгкой ноткой весёлого восхищения. — Так однажды про тебя говорил Декин. Похоже, он ошибся, а, парень?
— Он… во многом… ошибался, — пробормотал я в ответ, когда мой разум уже терял контроль над сознанием. — Но… и я тоже…
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Некоторое время я то приходил в себя, то опять терял сознание, дёргаясь в грубых руках, которые меня куда-то несли. Затуманенные глаза улавливали сияние факелов и сложенных костров, которые начали разводить. А ещё по ворчанию и брюзжанию с разных сторон стало ясно, что это оживлённый лагерь. В перерывах между приступами оцепенения я увидел множество палаток, расставленных среди низких, неровных стен и колонн Жуткого Схрона. Несмотря на моё состояние, стыд от того, что я так попал в ловушку, больно ранил мою гордость. Им удалось соблюдать полную тишину, а значит, это дисциплинированная группа, а не толпа. Я мельком замечал проходившие мимо фигуры, и убедился, что это солдаты, с оружием и доспехами. Некоторые выглядели неопрятно, но их одинаково хмурые лица не сулили мне ничего хорошего, когда меня переносили через их ряды.
— Капитан, отдайте нам этих еретических ублюдков, — услышал я хриплый голос. — У нас они быстро запоют.
Последующий смех и насмешки раздались, а затем исчезли из ушей, когда по мне прокатилась новая волна усталости, убрав все ощущения, кроме впечатления от падения в холодную пасть теней.
Меня разбудил гулкий всплеск — далёкий, но со сверхъестественной ясностью отразившийся из глубины. Моя дрёма — если можно её так назвать — была милосердно лишена сновидений, и в эту спокойную пустоту без мыслей и ощущений мне сразу же захотелось вернуться, когда боль дала о себе знать. Яростные муки появились в плечах и руках, и быстро перекинулись на грудь. Задыхаясь, я задёргался, инстинктивно пытаясь убежать, всё тело затряслось от этого движения, я пинал ногами, замёрзшими без сапог, не находя опоры на твёрдой земле. Бесполезно подёргавшись немного, я понял, что подвешен за запястья на верёвке. Поморгав, я изогнул шею, посмотрел наверх и увидел, что узлы на запястьях завязаны опытными руками. Невозможно было бы высвободиться самому без долгих часов труда и не содрав кожу.
— Очухался наконец, — рублено проворчал голос — тот же голос, который я слышал, когда меня поглотила пустота. Я снова дёрнулся от этого звука, уставившись затуманенными глазами в сплетение теней. — Иди, скажи ему, — добавил голос.
— А надо? — Ответ был сказан гораздо менее внушительным тоном, с нотками неохотного нытья. Это нытьё многое мне сказало, поскольку в нём слышалась глубина искреннего страха, а не лени. Первый говоривший не ответил, и некоторое время царила тишина, а потом я услышал шарканье ног по камню.
— Мастер Писарь, лучше б тебе полностью очнуться, — посоветовал первый голос, и мои глаза различили движение в сплетении теней. Из мрака показалась фигура мощно сложенного мужчины примерно моего роста, но разглядеть его лицо за покровом моей боли было сложно. — Вряд ли тебе захочется встречаться с ним с замутнённым разумом.
— Для тебя… «милорд» … — приглушённо простонал я, закрывая и открывая глаза, и не без причины пожалел об этом, когда его лицо стало чётким. Поначалу я подумал, что он, наверное, в какой-то маске, настолько неровным и покрытым шрамами было его лицо. Невозможно перечислить все уродства, что я увидел, поскольку в нескольких местах они друг друга перекрывали. Достаточно сказать, что его лицо словно разорвали на части, а потом плохо сшили, заново присоединив к черепу. Удивительно, но его губы были повреждены меньше всего, позволяя говорить чисто, хоть и затруднённо.
— Не узнаёшь меня? — делано оскорбился он, наклонив голову со всеми многочисленными шрамами, и посмотрел на меня, подняв бровями под таким углом, который смутно напоминал вопросительный. — Нет? Совсем? Понимаю. Мы встречались только раз. И, честно говоря, выглядел я тогда немного по-другому.