— Очевидно, мы думаем одинаково, когда речь идёт об… опасности, которую представляет собой Алундийская ересь, — улыбаясь, осторожно начал Томас. — Но вы наверняка понимаете, что король неохотно станет объявлять войну своим подданным. И если бы я поступил, как вы просите, миледи, итогом стала бы новая война. Не заблуждайтесь на этот счёт. Я не сомневаюсь в ваших талантах, но вы не сможете мгновенно обратить всё герцогство, а только это могло бы предотвратить огонь и резню, которые обоих нас приводят в ужас. Нет. — Он снова положил руку на её закованное в броню плечо, и на этот раз его прикосновение было куда крепче. — Вы отправитесь в замок Уолверн, и там, высоко над его могучими стенами, поднимете мой штандарт. А пока… — он не убирал руку с её наруча, направляя Эвадину в сторону святилища, — думаю, мы дали достаточно времени нашим духовным друзьям на формулировки эдикта о признании. Я, к примеру, вместе с вами с огромной радостью послушаю, как его провозгласят с лестницы святилища.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Проклятье, Эви, да тут одни развалины!
Обычно Уилхем отличался уравновешенным характером, по большей части спокойным, иногда тревожным, и лишь изредка гневливым. А вот в тот вечер он, тыкая пальцем в развёрнутую перед нами карту, распалился поистине жарко, его симпатичное лицо раскраснелось, а рот скривился.
— Король болтает о могучих стенах, но там надо постараться, чтобы найти хотя бы одну без бреши. Замок Уолверн брали больше раз, чем самую дешёвую шлюху Куравельских трущоб.
— Уил, — поморщилась Эвадина, отчего бывший рыцарь вздохнул и отступил, скрестив руки и опустив голову.
Эвадина позвала Уилхема, Суэйна и меня в свои покои. Они располагались в одном из обычных зданий на дальней оконечности обширной площади, которую занимало святилище мученика Атиля. Здесь располагались кладовки и бараки садовников и всевозможных слуг, многих из которых помимо их воли забросило в безумство военной службы, когда король Томас прошёл по Атильтору на битву с Самозванцем. Значительной части этих неудачников так и не довелось вернуться, и их прежние места проживания стояли пустыми. Их сложно было назвать роскошными, но спать в этих каменных залах с печами и хорошими крышами было куда предпочтительнее, чем в палатках на мёрзлой земле.
Большая часть последователей Эвадины задержалась за городом в импровизированном лагере. Восторженные празднования, начавшиеся после пространного провозглашения о признании, монотонно изложенного светящим Дюрейлем, по всей видимости сделали паству невосприимчивыми к ухудшающейся погоде. Перед созывом этого собрания Эвадина съездила в лагерь и прочитала проповедь, примечательную отсутствием триумфа. Она со скромной признательностью отметила их преданность, которую потом распалила ещё сильнее аллюзиями на учение Ковенанта, отчего толпа разразилась ликующими криками. Когда шум наконец утих, новопризнанная Воскресшая мученица в своей тщательно сформулированной прокламации — составленной с моей помощью, стоит добавить — посоветовала им всем расходиться по домам.
— Вместе мы совершали великие дела, — сказала она, широко разведя руки, словно обнимая всех, — и знайте, благодаря вам мы многое сделали, чтобы предотвратить Второй Бич. А теперь я прошу вас сделать ещё больше: я прошу вас вернуться по домам, к вашим семьям. В своё время перед нами встанут и другие задачи, но эта — сделана. Умоляю вас, дорогие друзья, ступайте домой и ждите моего слова.
В ответ раздались новые крики, хотя и с оттенком смущённого, и даже огорчённого бормотания. По-настоящему в ряды роты взяли только самых способных и подходящих, а эти неприкаянные оказались теперь перед будущим без их возлюбленной Помазанной Леди. Ещё неизвестно было, возымели ли слова Эвадины желаемый эффект, хотя я почти не сомневался, что с наступлением утра лагерь пылких душ вряд ли вообще уменьшится.
— Что плохого в этом месте? — спросил я Уилхема, глядя на его мрачное лицо над картой. — Помимо состояния его стен.
Карта нам досталась из архивов Ковенанта, и потому была значительно точнее, чем часто бывают разукрашенные изображения королевских картографов. Ковенант усердно вёл свои записи, как и подобает владельцу более половины земель всего королевства. Эта карта включала и владения Короны, такие как замок Уолверн, но главной её целью было проиллюстрировать активы Ковенанта в пограничных районах между Алундией, Шейвинской Маркой и Альберисом, все аккуратно помеченные и правильно отмасштабированные. А ещё карта показывала основные маршруты паломников между различными святилищами, и они иногда совпадали с хорошими дорогами, а иногда открывали пути, неизвестные тем, кто незнаком с этими районами.