От неизбежной голодной смерти Элвина выручило появление Ведьмы в Мешке. Освободив его, она забрала назад книгу, которую дала ему, вместе с инструкциями Беррин по переводу. Также открылось, что лицо её под мешком отнюдь не уродливое. Вместе они вернулись в Фаринсаль, где — и необходимость поведать эти слова ранит моё набожное сердце — Элвин Писарь утверждает, будто бы принял участие в магическом ритуале, каковой спас леди Эвадину от неминуемой смерти. По его словам, её воскрешение руками Серафили на самом деле было всего лишь бредовым наваждением. И далее он усиливает сие богохульство, ссылаясь на некую форму плотского притяжения между ним и Воскресшей мученицей. Надеюсь, благословенные братья, теперь вы видите острую необходимость скрывать это повествование ото всех, кроме самых набожных глаз.
Повествование на удивление согласуется со священным писанием в последующем рассказе о знаменитом обращении мученицы Эвадины к верующим Фаринсаля и о подлом заговоре, в результате коего её захватили и похитили гнусные служители Короны, испугавшиеся её восхождения. Элвин добавляет некоторые красочные детали, такие как смерть Брюера от рук похитителей мученицы Эвадины. Также в это время Элвин разорвал свой союз с Торией, решившей сбежать на судне контрабандистов от грядущего кризиса. Элвин утверждает, что отказался присоединиться к ней по причине некоей магической связи с Воскресшей мученицей. Зная его характер, я более склонен приписывать это его разбойничьему нюху на потенциально прибыльную азартную игру.
Какими бы ни были его мотивы, Элвин вместе с ротой Ковенанта прибыл в замок Амбрис, где мученицу Эвадину обвинили на фарсовом судебном процессе, каковой провёл малопонятный священник по имени Арнабус. Воскресшую мученицу по ложным обвинениям в государственной измене и богохульстве приговорили к смерти через повешенье, но Элвин, закованный в доспехи, позаимствованные у Уилхема Дорнмала, пробился через толпу, дабы заявить о своём праве оспорить вердикт поединком. Этот аспект истории мученицы Эвадины невозможно отрицать, поскольку его подтверждают другие источники — Элвин Писарь действительно в тот день сражался в поединке с рыцарем-командующим сэром Алтусом Леваллем, завоевав огромное признание благодаря тому, что успешно держался против прославленного рыцаря-ветерана, во всяком случае, какое-то время. В этом поединке Элвин открыл тайну, доверенную ему восходящей Сильдой Дойселль — тайну, из-за которой её приговорили к Рудникам: король Томас Альбермайн на самом деле был незаконнорождённым сыном своего защитника и не имел никаких прав на трон.
Побеждённый разъярённым рыцарем-командующим, Элвин был спасён от смертельного удара Воскресшей мученицей. Соскочив с эшафота, мученица Эвадина ударила сэра Алтуса украденным мечом, в то время как соединённые силы солдат Ковенанта и верующих керлов начали атаку на роту Короны. В последующем хаосе мученица Эвадина и её последователи вытащили полумёртвого Элвина и вынесли его в те самые леса, где он провёл свою непутёвую юность. Мученица и разбойник теперь соединились в восстании, но мог ли такой союз продлиться долго?
ЧАСТЬ I
Меня иногда спрашивали, пускай и только шёпотом: «Восходящая, а был ли Бич на самом деле? Правда ли, что Серафили обрушили на Землю огонь и разрушение, дабы очистить её от Малицитов? Можно ли поверить, что тысячи людей погибли и великие города были уничтожены в этом ужасе огненного спасения?».
Мой ответ — пускай многие и проклянут меня за него — всегда был таким: «А разве это имеет значение?».
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Оказалось, во сне меня поджидал Эрчел. Из всего множества мёртвых душ, усеивавших мою память, она выбрала его. Не милую Герту с ловкими пальчиками. Не Декина — страшного, безумного, но иногда и мудрого Короля Разбойников. И даже не набожного зануду Конюха, которого я оставил убитым одной снежной ночью много лет назад. Нет, это Эрчел приветствовал меня плотоядной ухмылкой. Заляпанные зубы темнели на белом фоне побледневшего лица, и свежая кровь капала с порванной ткани в его паху. Несмотря на ухмылку, я видел, что ему неприятно меня видеть, но, с другой стороны, кастрация оказывает удручающий эффект даже и на самую добрую душу, хотя уж он-то при жизни добрым никогда не был.