Он проверял в деле отряд на стене, выходящей на реку. Сражение на стене требовало иной тренировки, нежели стандартное построение в три шеренги, используемое в открытом поле, и капитан, не теряя времени, обучал своих солдат. Их дни стали изнуряющей рутиной, где за работой следовала муштра с редкими перерывами на пешие патрули между стенами. Как я понимал, это делалось по большей части ради боевого духа, поскольку Верховая Гвардия была нашей главной гарантией против нападения.
— Пригнуть голову! — Хрипло рявкнул Суэйн и сильно стукнул рукоятью булавы по шлему алебардщика, согнувшегося за зубцом. — Арбалетные болты летают не только вниз, но и вверх. Ты! — Взгляд Суэйна упал на солдата, в котором я узнал пикенёра из отряда сержанта-просящей Офилы. Пики не очень хорошо подходят для сражений в замках, и потому самым высоким солдатам раздали различные топоры и палицы. — Что мы делаем, когда лестница касается стены?
— Пропускаем первого и оставляем его кинжальщикам, — с благоразумной готовностью ответил парень, — чтобы следующие за ним лезли быстрее. Когда лестница набьётся снизу доверху, облить их маслом и закидать факелами.
— А если масла больше нет? — спросил Суэйн?
— Убить второго на лестнице и сбросить его труп на остальных. Лестницу оттолкнуть, как только на ней никого не останется.
Суэйн хмыкнул, сдержанно выражая удовольствие.
— Хорошо. Просящая Офила, прогоните их ещё дважды по лестнице, и потом могут поесть.
Офила послушно рявкнула команду, и отряд спустился во двор. Они двигались быстро и слаженно, и я со стыдом вспомнил, как неуклюже, а то и нелепо ковылял я сам, и другие рекруты из Каллинтора. Хотя среди этих новобранцев было одно исключение. Госпожа Джалайна не двинулась с той же неосознанной точностью, что остальные, хотя её лицо выражало полную решимость. У неё на поясе имелся топорик и два кинжала, и даже отсюда я видел её желание пустить их в ход. Она отмылась, раны ей зашили, синяки поблекли, и теперь я бы назвал её миловидной, если бы тёмный голод на её лице не отталкивал любые плотские мысли. Товарищи-солдаты называли её просто «Вдова» — и это прозвище она приняла без возражений.
— Она сразу же вызвалась, — сказал Суэйн, заметив направление моего взгляда. — Леди Эвадина предложила сопроводить её за границу, но она и слушать не захотела. — На его губах появилась редкая улыбка, хоть и очень тонкая. — Обычно я не одобряю переполненных ненавистью солдат. Плохо для дисциплины. Но, по моим ощущениям, её ненависть нам скоро пригодится.
Зная, что осторожные аллюзии со Суэйном пропали бы впустую, я решил задать вопрос напрямую:
— Сможем ли мы удержать этот замок?
Он ответил быстро и так же без прикрас:
— Зависит от того, сколько народу они против нас приведут. — Я заметил, как от вида моей досады на его лице промелькнуло удовлетворение, но это выражение померкло, когда он бросил взгляд на самый высокий холм на юге. — И от силы их машин, — добавил он куда более мрачным тоном.
Я знал, что на этом самом холме стоял могучий требушет, обваливший стены замка Уолверн много лет назад. Холм располагался всего в двух сотнях шагов от стен, за пределами досягаемости наших арбалетов, и я не сомневался, что лорд Рулгарт быстро заметит его тактическую ценность.
— Можно ли что-нибудь сделать? — спросил я. — Как помешать… — Мой голос стих под осуждающим взглядом Суэйна.
— Холм не срыть, мастер Писарь. И у нас нет людей и материалов, чтобы его оборонять. — Он вздохнул, выпрямился и прогнал с лица все следы сомнений. — Надо довериться суждению леди Эвадины и помнить, что время будет нашим союзником. С машинами или без них, взятие этого замка — дело долгое. У нас хватит припасов, и, может быть, осаждающим придётся туже, чем осаждённым, особенно зимой. — Он помолчал, глянув на башню. — Она… снова допрашивает пленников?