— Сдавайтесь! — крикнула им Эвадина, направляя Улстана вперёд. Меч она убрала в ножны и подняла руку. Казалось, каждый дюйм и коня, и всадницы покрыт грязью и кровью, но искреннее сострадание по-прежнему сияло сквозь налёт на лице Эвадины. — Довольно смертей на сегодня. Молю вас, сдайтесь и живите в мире.
— Сгинь, еретическая блудница! — крикнул в ответ большой алундийский рыцарь. Он не надел шлема, и на его тяжёлом бородатом лице удивительным образом смешались ярость и мучение, пока он разглагольствовал: — Не оскорбляй нас своею ложью! Нам ве́дома чернота твоего сердца!
Я ожидал, что увижу лорда Рулгарта в этой группе стойких приверженцев, но он, видимо, командовал штурмом стен. Оглянувшись, я увидел, что сражение там утихло, алундийцы собирались большими группами у своих лестниц, и все смотрели в эту сторону. Я знал, что очень скоро они построятся в боевой порядок, пока мост опущен, а брешь не защищена.
— Нельзя здесь медлить, — сказал я, подбегая к Эвадине, и хрипло добавил «миледи», а она продолжала разглядывать упорных аристократов.
Бородатый здоровяк тоже заметил опасность, со смехом всхлипнул от страстного предвкушения и прорычал:
— Видишь, блудница? — указал он на собиравшуюся орду алундийцев. — Взгляни на погибель, которую ты заслужила этим грязным убийством!
— Ваш герцог встретил свой конец в честном бою на поле брани, — крикнула в ответ Эвадина, но её слова заглушили вопли алундийских аристократов. Они ругались, выкрикивали что-то вызывающее и размахивали оружием, увлечённо призывая к бою — люди, жадные до смерти.
— Убейте их или отпустите! — прошипел я Эвадине, подбежав ближе, и поднял руку, схватив её ладонь в латной перчатке. — Но только поскорее.
Она посмотрела на меня сверху вниз, и печаль омрачала её лицо.
— Я надеялась, всё будет по-другому, Элвин, — тихо проговорила она. — Иногда я могу что-то изменить, или другие могут изменить это для меня. Как сделал ты в Ольверсале. — Она вздохнула и отвернулась, направив свой взор не на алундийских рыцарей, а на открытую равнину за ними. — Но, видимо, сегодня не изменить ничего.
Проследив за её взглядом, я сначала увидел лишь подмороженную скудную траву равнины и холмы за ней. Потом мои глаза заметили, как что-то цветное мелькнуло между двумя холмами, а следом что-то ещё и ещё. «Знамёна», понял я, ни секунды не сомневаясь в их происхождении. Вся военная мощь Алундии уже и так собралась здесь, чтобы сокрушить вторгнувшуюся еретичку, называвшую себя Воскресшей мученицей. Приближавшееся воинство не могло быть алундийским.
От грохота галопа множества лошадей задрожала земля, и далёких знамён показывалось всё больше. Несколько секунд спустя в поле зрения появились первые рыцари, не меньше пяти сотен в авангарде, со знакомой высокой фигурой во главе под знаменем с красным пламенем.
— Сдавайтесь! — крикнула Эвадина алундийским рыцарям, и в её голосе слышалась безнадежная мольба. — Прошу вас! Умоляю!
Но аристократов, настолько помешанных на понятиях чести, было уже не спасти. Видимо, немыслимой была для них перспектива жить с пятном провала в спасении своего господина от клинка лжемученицы. Бородатый здоровяк, чьего имени я так и не узнал после стольких лет изысканий, утробно выкрикнул клич и бросился на Эвадину. Его земляки побежали следом, и эта маленькая группа успела сделать лишь дюжину шагов, прежде чем Уилхем рявкнул команду, и Гвардия поехала вперёд. Резня была краткой, но полной — Уилхем одним ударом меча отправил наземь бородатого рыцаря, а остальных зарубили или затоптали.
Я отвернулся от этого зрелища, поняв, что мне на сегодня уже по горло хватит смертей, хотя всё ещё далеко не закончилось. Справа от нас сэр Элберт Болдри вёл в атаку авангард в сторону южной стены, предсказуемо сея опустошение среди до сих пор дезорганизованных алундийцев. Более многочисленный контингент под знамёнами роты Короны помчался к северному флангу замка с похожим эффектом. На равнину же в строгом порядке выходила широким строем пехота, а справа от них выбегала куда менее связная масса народа. Когда они приблизились, я понял, что это толпа безо всякой дисциплины. Из оружия у них были по большей части топоры, вилы или корявые копья из заострённых веток деревьев. Похоже, там были и мужчины, и женщины разных возрастов, и всё же даже самые старые среди них бежали довольно быстро. Во главе перед ними ехали верхом два гвардейца, которых мы отправили следить за маяком, и успех их миссии ярко доказывала численность керлов, ответивших на призыв Помазанной Леди.