— Предпочтительнее или нет, но ответ нет, — сказала Леанора. — И три недели на завершение подкопов — это слишком долго. — Она протянула руку к стопке бумаг на столе и вытащила письмо с большой восковой печатью. — Король Томас любезно переслал письмо, недавно полученное от герцога Альтьены. Как видите, — она помахала единственным листком, — оно не очень большое, но его содержание недвусмысленно. Герцог Галтон желает, чтобы безопасность его дочери была гарантирована королевским указом, а она и её дети как можно скорее препровождены под его опеку. Кроме того, наши источники в Альтьене докладывают о том, что аристократы герцога собирают рекрутов и нанимают бойцов. Похоже, старик сильно опечален тяжёлым положением дочери.
— Настолько опечален, что пойдёт на войну? — спросила Эвадина, на что принцесса резко оглянулась.
— Любой настоящий родитель рискнёт всем ради своего ребёнка, миледи, — ответила ей Леанора. — Этот урок вы наверняка усвоите, как только новая жизнь благословит вашу утробу. — Она швырнула герцогское послание на стол. — Не заблуждайтесь, это дело должно быть закончено быстро, и нам недосуг перетаскивать машины или потакать лени наших высокооплачиваемых сапёров.
— Ваше величество, решимость наших врагов наверняка снизится, если порт будет закрыт для торговли, — сказал я. — В настоящее время герцогиня может ввозить любые запасы, на которые у неё хватит денег. А храбрость сложно поддерживать, когда в животе урчит.
Испепеляющий взгляд, которым удостоила меня Леанора, выражал категорический отказ.
— Капитан, вы представляете себе, сколько стоит флот для блокады? Любой корабль, насильно переданный на службу Короны, означает, что одним кораблём меньше будут возиться грузы в наши порты, а значит уменьшится доход в королевскую казну и животы опустеют повсюду. И к тому же, открытые морские пути посылали сигнал о наших добрых намерениях. В конце концов, мы пришли не как завоеватели, а всего лишь как исполнители королевского правосудия. Если бы только Селина образумилась.
Леанора замолчала, постукивая пальцами по столу, в глубокой задумчивости нахмурив лоб. Мне стало интересно: эта женщина, как и я, обучена способам просчитывать, или же её различные стратегии — результат врождённой хитрости. Теперь я уже научился уважать её интеллект, но также знал, что он далеко не безупречен. Несомненно, она была опытным стратегом, но обладала лишь ограниченным пониманием тактических мелочей, приносящих победу в битвах.
— Семь дней, — сказала она, внезапно перестав барабанить пальцами по столу. — Семь дней, чтобы закончить подкоп. Все руки будут брошены на эту задачу, а те, кто станут роптать, познакомятся с плетью, по десять ударов каждому, — добавила она, подчеркнув это, и бросила взгляд на Элберта. — Тем временем, когда бреши будут готовы, мастер Вассиер устроит яркое представление, переставляя машины к северу и югу, но осадные линии для их прикрытия не продлевать, мы не можем тратить на это рабочие руки. Лорд Элберт, наутро вы примете на себя командование всеми рыцарями и всадниками в этой армии и отправитесь на юг. Отыщите тот сброд, который понабрал лорд Рулгарт, и уничтожьте. Пять серебряных соверенов короны тому, кто убьёт Рулгарта, и десять, если захватят его живым. Поторопитесь в этой миссии милорд, поскольку нам понадобится ваш меч, когда начнётся штурм.
Она остановила свой взор на Эвадине, губы едва заметно удовлетворённо изогнулись.
— Не беспокойтесь, леди Эвадина. Вам не придётся умолять оказать вам честь возглавить первую атаку. Будьте уверены, я бы никому, кроме вас, не доверила эту задачу.
— А я глубоко признательна за такое доверие, — сказала Эвадина с низким поклоном. Изгиб узких губ Леаноры выпрямился, лоб исказила недовольная морщинка, но потом принцесса снова изобразила на лице спокойствие. Мне пришло в голову, что её оценка характера Эвадины такая же неверная, как и оценка моего. Принцесса видела во мне аморального человека без принципов, и теперь я понимал, что на Эвадину она смотрела так же цинично. «Она думает, что Помазанная Леди — мошенница», решил я. «Что её вера — это обман, уловка, чтобы заполучить власть».
У меня хватало опыта общения с людьми вроде Леаноры, несмотря на всё благородство её происхождения. Они настолько погрязли в своих амбициях и обмане, что всю жизнь пребывали в утешительном заблуждении, будто все остальные сделаны по тем же лекалам. Я веселился над ограниченным разумом принцессы и этой конкретной ошибкой, пока не осознал, что во многом хотел бы, чтобы она оказалась права. Бесспорно, моя жизнь и жизни многих других были бы намного проще, а во многих случаях и продолжительнее, если бы Эвадина Курлайн оказалась лгуньей.