— Le «George V», s'il vous plait[16], — старательно проговорила Хелен водителю, и вскоре мы уже неслись по улицам, сквозь открытые окна, вдыхая едкую вонь выхлопных газов, табака и общественных туалетов.
В конце улицы Лафайет виднелось здание оперного театра, испещренное замысловатым орнаментом и оттого похожее на свадебный торт, как я отметила с горечью. Мы пересекли площадь Согласия и въехали на Елисейские поля, заполоненные шумной толпой.
— Елисейские поля, — раздраженно пробормотала я.
Взгляд на витрину с подвенечными платьями был как удар ножом в спину. Мимо пронесся свадебный кортеж с развевающимися белыми ленточками.
К горлу подкатила тошнота. Впереди высилась Триумфальная арка, огромная, давящая. Она будто издевалась над моим далеко не героическим поведением в церкви Сент-Брайдз. Я была рада, когда таксист свернул на авеню Георга V, и проклятая глыба скрылась из виду.
— Примите наши поздравления, мадам Лейн! — Портье расплылся в лучезарной улыбке. — Отель «Георг V» сердечно рад приветствовать вас и вашего мужа! М-м-м, монсеньор Лейн сейчас подойдет, мадам?
— Нет, — буркнула я. — Не подойдет. И кстати, я все еще мадемуазель.
Портье залился краской и позвал посыльного, чтобы тот отнес чемоданы.
— О, понятно, — промямлил он, протянув через стойку бланк регистрации. — Alors [17], невелика беда, как любите говорить вы, англичане.
— Велика, — огрызнулась я. — Даже очень. Но меня уговорили поехать: не пропадать же медовому месяцу. И я приехала с подружкой невесты. Вместо жениха.
— Eh bien[18], почему бы и нет? — провозгласил портье. — Люкс для новобрачных на восьмом этаже. Лифт справа. Надеюсь, вам понравится наш отель.
— Очень сомневаюсь, — сказала я. — В сложившихся обстоятельствах.
— Пожалуйста, помните, мадам…
— Мадемуазель.
–.. мы полностью в вашем распоряжении, — продолжал он. — В «Георге V» готовы выполнить любое желание, большое, маленькое, самое необычное.
— О'кей! Тогда верните мне жениха.
— Наш персонал готов служить вам в любое время дня и ночи.
— Он сбежал, понимаете? Прямо из церкви.
— Если вам нужно распаковать покупки…
— Там были все мои знакомые…
— Или выстирать и выгладить белье…
— Такое унижение…
— Мы будем рады вам помочь.
— Это был кошмар.
— В любое время.
— Кошмар.
— Мы всегда к вашим услугам.
— Это был ад, — шепотом твердила я. — Ад.
— Oui [19], мадемуазель.
Мраморная стойка поплыла перед глазами, и я ощутила, как Хелен мягко сжала мой локоть.
— Пойдем, Минти! — сказала она. — Пойдем и отыщем нашу комнату.
С тем же успехом она могла бы назвать собор Святого Павла церквушкой. Спальня длиной в тридцать футов с огромной встроенной гардеробной. Собственная гостиная, гигантская ванная, отдельная душевая комната и балкон. Стены были выкрашены в теплый желтый цвет, вся мебель антикварная. С потолка стекал хрустальный водопад, светящиеся подвески лились слезами.
— Мило, — промычала я, опускаясь на кровать размером с лодку. На королевском ложе покоился букет розовых роз и бутылка ледяного шампанского. — Мило. Это так… — На ладонь шлепнулась обжигающе горячая капля.
— О, Минти! — вздохнула Хелен. Она тоже чуть не плакала. — Это невозможно, — повторила подружка, обняв меня за плечи. — Просто не могу поверить.
— Да, — захныкала я. — Но придется. Он сделал это. И только сейчас я начинаю это осознавать.
— Но почему он так поступил? — спросила она, качая головой.
— Не знаю, — всхлипнула я. — Не знаю.
— О, Минти… И, слава богу, что ты больше не с ним. — Она яростно заморгала, прогоняя слезы. — Тебе ни к чему мужчина, способный на такой трусливый, такой презренный поступок. Слава богу, что у вас все кончено! — гневно выпалила она.
И я подумала: «Мне же придется выслушивать это снова и снова». Все подряд будут талдычить: «И, слава богу, что у вас ничего не получилось. Слава богу». И хотя мне от этого легче не станет, они будут правы. Ужасно, когда мужчина разрывает помолвку. Но сбежать из церкви? Хуже не бывает! «Молодец, что отделалась от него!» — с заговорщицким видом будут приговаривать все кому не лень. «Такой мерзавец!» — изрекут они. Господь всемогущий!
Хелен поднялась и распахнула стеклянные двери. Я вышла вслед за ней на балкон. В каждом углу стояли нарядные горшочки с цветущей геранью, сквозь прутья балконной решетки из кованого железа была продета белая атласная ленточка. Для новобрачных накрыли столик на двоих. На белой дамастовой скатерти посверкивало столовое серебро, сиял фарфор. Свечи, цветы. Идеальная картина. Романтический ужин a deux на закате. Мне этого не вынести.
— Нужно попросить, чтобы все убрали, — пробурчала я. Потом села и уставилась вдаль. Справа от нас была Эйфелева башня; ее литой железный каркас, подсвеченный огнями, напоминал электрическое кружево. Слева — шпиль Американского собора, чуть дальше — позолоченный купол собора Дома Инвалидов. Потом мой взгляд упал на мост Альма и вечный огонь у въезда в тоннель, где погибла принцесса Диана. «С тобой случилось не самое страшное», — подумала я, ощутив укол раскаяния. То, что произошло, ужасно. Ужасно. Но никто не умер.
— Ты справишься, Минти, — тихо проговорила Хелен. — Сейчас ты не можешь в это поверить. Но ты справишься. И я уверена, однажды ты будешь счастлива. — При этих словах ее золотое колечко с гербом сверкнуло под лучами заходящего солнца.
«Dum Spiro, Spero», — произнесла я про себя. Все верно. Пока дышу, надеюсь.
— Здесь останавливалась Одри Хепберн, — взволнованно щебетала Хелен в гостиной отеля на следующее утро. — И Грета Гарбо. И Софи Лорен. И Джерри Холл.
— И Минти Мэлоун, — с горечью добавила я, — знаменитая на весь мир брошенка, победительница конкурса имени мисс Хэвишем.
Я плохо спала, а потому пребывала в саркастическом, даже язвительном настроении. Не то чтобы мне мешала Хелен… Да, мы спали в одной постели, но на этом сексодроме впору было в прятки играть. Просто я слишком извелась, измучилась, чтобы уснуть. В два часа ночи вскочила и принялась бродить по люксу для новобрачных, заламывая руки, будто леди Макбет. Потом позвонила портье.
— Oui, мадам? — Это был тот же самый готовый к услугам тип. Он еще не сменился с дежурства.
— Вы сказали «в любое время дня и ночи», так? — шепотом спросила я.
— Oui, мадам.
— Тогда принесите мне чего-нибудь.
— Конечно, мадам. В «Георге V» готовы выполнить любое желание, большое или маленькое, самое необычное.
— В таком случае раздобудьте мне книгу Чарлза Диккенса «Большие надежды». На английском, пожалуйста! — уточнила я.
— И когда вы желаете получить эту книгу, мадам?
— Немедленно.
— Eh, bien sur [20] … У нас есть небольшая библиотека. Я сейчас посмотрю.
— Спасибо.
Через пять минут в дверь постучали, и появился коридорный с книгой в кожаном переплете. Я дала ему двадцать франков. Потом села в гостиной и перелистывала тонкие страницы, пока наконец не нашла того, что искала.
«Она [21] была одета в богатые шелка, кружева и ленты — сплошь белые. Туфли у нее тоже были белые. И длинная белая фата свисала с головы, а к волосам были приколоты цветы померанца, но волосы были белые. Я увидел, что все, чему надлежало быть белым, было белым когда-то очень давно, а теперь утеряло белизну и блеск, поблекло и пожелтело. Я увидел, что невеста в подвенечном уборе завяла, так же как самый убор и цветы, и ярким в ней остался только блеск ввалившихся глаз. Я увидел, что платье, когда-то облегавшее стройный стан молодой женщины, теперь висит на иссохшем теле, от которого осталась кожа да кости» [[22].
— Как ты себя чувствуешь, Минти? — вырвал меня из задумчивости голос Хелен.
— Как я себя чувствую? Немного зла. — Я удивилась иронии и беззаботности в своих интонациях. — Собираюсь заняться дизайном новой линии свадебных платьев.
— Неужели?
— Да. Назову ее «Горе-невеста».
— Ох, Минти…
Окинув взглядом гостиную, я ощутила тошноту. Здесь было полно воркующих влюбленных голубков. «Самое оно», когда тебя бросил жених. Парочки закатывали глаза, соприкасались ногами под столом и наверняка сегодня уже раз двадцать занимались сексом.
— Почему ты ничего не ешь? — спросила Хелен.