— Сударь, долго мне еще торчать в четырех стенах собственного жилища?
— Зависит только от вас. Если я пойму, что вы со мной искренни, я немедленно сниму охрану с ваших апартаментов. В противном случае… Поэтому советую вам правдиво отвечать на вопросы, кои я вам сейчас задам.
Пристально глядя на него, она, похоже, пыталась отыскать в его словах скрытый смысл.
— Сударыня, я раскрываю карты, дабы вы убедились, что все козыри у меня. Поэтому сопротивляться не советую. Я знаю, где и с кем вы провели ночь с воскресенья на понедельник. И знаю, о каком молодом человеке идет речь. Если вы станете опровергать мои слова и отрицать очевидное, я немедленно призову свидетеля, сидящего у меня в экипаже.
Он не раз имел возможность убедиться, что изобилие подробностей увеличивает меткость удара.
Она пожала плечами.
— И что будет?
— Я немедленно вас арестую, препровожу в Шатле и передам судье по уголовным делам.
— А на каком основании, сударь?
— По подозрению в убийстве мэтра Мурю, вашего супруга.
— Сударь, последний раз, когда я видела его, он был жив и вполне здоров.
— И, без сомнения, ел свою кашу?
Скрестив руки, она выдержала удар.
— Кто-то сказал мне, что видел его живым и здоровым.
— Кто же, сударыня? Мне кажется, вы решили заменить одну ложь на другую.
— Я ничего не решаю, я знаю. Это все.
— Этого недостаточно. Разве не Дени, Дени Камине, ваш юный любовник, разве не он спустился вниз в поисках бутылки вина и наткнулся на группу мужчин, среди которых узнал своего хозяина?
Она издала резкий смешок.
— Вы не можете понять.
— Не стоит заблуждаться, последующие события восстановить довольно просто. Вы родились не для того, чтобы стать булочницей. Вас заставила нужда. Появился молодой человек, он вам улыбался, и в конце концов он вам понравился. Вы сопротивлялись, а потом уступили. В этом нет ничего необычного, даже если оставить в стороне соображения морали. Но вот убивать собственного мужа не стоит, ибо это уже чересчур. Да и посещать дом Гурдан я бы тоже не советовал. Наконец, сударыня, стыд… и…
— О ком вы говорите? Я не знаю этой женщины.
Ему показалось, что на этот раз она сказала правду.
— Где вы обычно встречались с Камине?
— В гостинице. В хорошей гостинице.
— Что ж, придется вам объяснить, что вы встречались в веселом доме, принадлежащем Гурдан, главной парижской сводне. Полагаю, этим все сказано.
Она зарыдала.
— Господин комиссар, Дени не убивал моего мужа. Я сейчас вам все расскажу. Заметив мэтра Мурю, он испугался, что тот его узнал. Разволновавшись, он бросился наверх. Но так как ничего не произошло, он немного успокоился. Он решил покинуть улицу Монмартр, его будущее ремесло ему не нравилось, он хотел подыскать себе иное занятие, тоже в Париже, и как только все пойдет хорошо, обещал дать мне знать. Я отдала ему драгоценности, бывшие на мне в тот день. Мы ждали…
Он протянул ей носовой платок.
— …Он решил выйти через дверь, ведущую на улицу Де-Пон-Сен-Совер, в то время как мне предстояло воспользоваться черным ходом. Я выбежала из дома, взяла фиакр и поехала на улицу Монмартр.
— И с тех пор вы не получали от него никаких известий?
— Как я могу их получить? Запертая в комнате, не имея возможности выйти за пределы этих стен, под охраной ваших сбиров!
— Нам необходимо найти его. Его отсутствие усугубляет наши подозрения.
Он сделал долгую паузу.
— Сударыня, я верну вам свободу, но при одном условии: как только вы получите известие от Камине, вы немедленно дадите мне знать. Если он появится, предупредите меня. Договорились?
— Да, господин комиссар.
От госпожи Мурю он направился к Бабен. Она не смогла назвать ему точный час возвращения своей хозяйки, ибо сама вернулась домой только утром. Принимая во внимание ее неприязнь к булочнице, он решил, что она говорит правду, и объявил ей, что она свободна, хотя и не может покидать город. Выйдя на улицу, он неожиданно почувствовал страшную усталость. Искушение зайти домой и немного отдохнуть было столь сильно, что, дабы не потерпеть поражение в борьбе с самим собой, он быстро вскочил в фиакр.