Итак, я притянул Яну к себе и, делая вид, что хочу поцеловать ее шейку, вдохнул запах. Сомнений не оставалось – Балдассарини. Интересно, откуда?
– И давно ты мне изменяешь? – в шутку спросил я.
– Я тебе не изменяю.
– Госпожа психолог, вы забыли спросить, с чего я так решил?
Яна молча смотрела на меня. А во мне вдруг проснулась яркая вспышка злобы. Хотелось отхлестать эту куклу по щекам, схватить за волосы и протащить по песку, только чтобы выбить из нее хотя бы одну явную эмоцию! Но я же джентльмен и женщин пальцем не могу тронуть. Черт.
– Стоп. Госпожа психолог не забыла, а специально умолчала, чтобы не подливать масла в огонь, потому что знает о своей вине, ведь так?
Молчание и эти гипнотизирующие глаза, которые теперь, кажется, слегка-слегка потемнели. Или, может, я – художник, я так вижу, точнее, хочу видеть?
– Баладссарини Амбре, откуда он?
– Хотела сделать тебе подарок. Примеряла запахи на своей коже.
Вот теперь я почувствовал себя мудаком, хотя стойте.
– Где? В этой шарашке Ньютонсе? Или у тех вон цыган (я кивнул в сторону вьющейся неподалеку стайки)? Ты всегда выбираешь парфюм только в дьютике. И никогда не будешь примерять на себе. Вспомни, как ты отвела мою руку, когда я хотел в шутку «пометить» тебя своим Гермес Терра.
– Потому что это мужланский запах, твой Гермес. Пахнет лесом и рудниками. Мы с тобой последнее время часто ссоримся, и я хотела сделать тебе подарок…
– Такой, какой понравится тебе, – прервал я ее. – Яна, скажи мне честно. Обещаю, что приму это, ведь с кем не бывает.
– То есть ты мне изменял?
– Не уходи от ответа.
– Ответь ты. Изменял?
В это время ее телефон поймал сеть и беспрерывно зажужжал от принимаемых сообщений. Яна говорила, что хочет отдохнуть в Гоа, потому что тут можно найти нирвану, и что она ни с кем не будет общаться, и всех об этом предупредила. Ей и правда при мне не пришло ни одного месседжа, а теперь… у нее в телефоне была целая поэма, судя по непрерывному жужжанию.
Мы одновременно посмотрели на телефон. Яна слегка закусила нижнюю губу, но тут же опомнилась, и ее лицо приняло все тот же обычно-привычный вид. Забыл сказать, сексом мы занимались только в полной темноте, и если у нее и менялось выражение лица в этот момент, разглядеть этого было невозможно.
– Ну-ка, кто там тебе написывает?
– Никто, – уж как-то слишком беспечно ответила Яна и потянулась за бутылкой моего пива, но увидев, как я неторопливо тянусь к ее телефону, тут же поставила ее обратно и вперед меня взяла его со столика. Я тоже рванулся в последний момент. Так мы и держали тоненький аппарат каждый со своей стороны, не желая отступать.
Расскажи мне кто о той стычке накануне, не поверил бы. Яну я боготворил, думал, что люблю безумно, и безмерно ей доверял. Но тут что-то поменялось. Прежний влюбленный юноша смотрел на происходящее со стороны, выкинутый из своего тела, а вместо него моими руками и головой управлял какой-то незнакомый доселе персонаж: цинично-ухмыляющийся и грубый. Настоящее зверье, по мнению выселенного мальчика.
Я смотрел в упор на Яну, Яна смотрела то на телефон, то на меня. Кажется, за ее маской пряталось сейчас смущение.
– Пусти, сломаешь, – процедила она.
– Я покупал, мне и ломать, – ухмыльнулся я.
Она попробовала потянуть сильнее, но тут физика сработала против нее. Гладкая стеклянная поверхность заскользила под ее мокрыми, после контакта с запотевшей бутылкой, пальцами, и телефон остался у меня. Тут же попробовала его перехватить, но я крепко прижал умную машинку к груди. Она пустила в ход ногти, сдирая с меня кожу.
– Яночка, солнышко, что с тобой, детка? – поддразнивал я ее, – ты от долгого сна в душном помещении рассудком тронулась или на курсах психологии тебя так обучили?
– Отдай! – вдруг закричала она.
Люди вокруг увлеченно наблюдали за нашей ссорой – еще бы, такой экшн разбавляет эту райскую пастораль.
– Прочитаю, кто там тебе написывает, и отдам. Успокойся, там же нет ничего такого, да?
– Это моя вещь! Мое личное пространство. Я тебе, кажется, уже говорила, чтобы ты соблюдал это!
– Говорила, милая, говорила… только…