Его сердце воспарило при мысли о свободе, но он вспомнил рассказы Миротворца и, охладев, проговорил:
- Но скорее всего не стоит мне противиться. Меня бесят правила Миротворца, но я не могу не признать: в них есть смысл.
- Правила? - нахмурился незнакомец. - Что еще за правила?
Кьюлаэра объяснил ему правила, что, конечно, не отняло много времени.
- И ты его слушаешься? - недоверчиво поинтересовался охотник.
- Я начал видеть в них смысл. Но из-за того, что охотник смотрел на него, как на дурака, Кьюлаэра начал терять уверенность.
- С ума сойти! - Охотник вскочил и зашагал по поляне. - Такого силача подчинил своим правилам колдун? Какое он имел право? Какое?
- Миротворец говорит, что не он выдумал эти правила, а что они соединяют между собой всех людей и что без них все бы разбежались в разные стороны.
Но теперь эти слова уже не казались Кьюлаэре столь истинными, какими они были, когда их произносил старик и когда еще свежи были воспоминания о победе Йокота.
- Миротворец говорит то. Миротворец говорит се! Ты - воин! Кто такой этот Миротворец, чтобы говорить тебе, что ты должен делать, а что нет? Кто такой кто угодно на свете, чтобы учить воина уму-разуму? - Охотник подбежал и ткнул в Кьюлаэру пальцем. - А ты кто такой, чтобы слушаться его? Ну давай восстановим справедливость! - Он снова сел подле Кьюлаэры, его мышцы были напряжены от нетерпения. - Я помогу тебе! Я прокрадусь в лагерь ночью и схвачу старикашку, а ты убьешь его!
Кьюлаэра распалился и удивился собственной страсти, жажде мести настолько сильной, что его било в ознобе. Однако он хорошо представлял себе, что мог сделать Миротворец с любым, кто попытался бы его убить, особенно если этот любой был самим Кьюлаэрой.
- У нас всегда кто-нибудь стоит на часах...
- Я подожду, когда это будешь ты!
- Чтобы применить магию, ему не нужен ни посох, ни руки, только губы...
- Я буду готов задушить его и придержать ему руки, если он проснется, но он не проснется! Кьюлаэра взглянул на него:
- То есть мы убьем его, когда он будет спать?
- А как еще убьешь колдуна? - нетерпеливо спросил охотник. - Позволь ему проснуться, так он одной силой разума сотворит магию, понятно же! Кто знает колдовские приемы, кто знает, как они творят свои чудеса? Конечно, мы убьем его во сне, а как же еще?
Даже Кьюлаэре это предложение показалось и чрезмерно подлым, и уж точно - трусливым.
- Только так возможно противостоять несправедливому преимуществу колдуна над тобой! - убеждал охотник. - Дай ему ответить, и у тебя не останется ни малейшей возможности! Убей его во сне, ибо нет иного пути! Убей его во сне и освободись!
Да, трусливо, подло, нечестно, но Кьюлаэре так хотелось вновь обрести свободу, что ему хотелось слушать и слушать охотника.
- И тогда мы с тобой снова поработим гномов и эту женщину, - оскалился незнакомец.
Мысль о Китишейн в его объятиях громом прогремела в голове Кьюлаэры. Посмотреть, действительно ли ее фигура столь хороша, как кажется под кожаными штанами и рубахой.., изучить ее не торопясь, когда будет время, и насладиться...
Конечно, она не сразу ответит на медленные, продолжительные ласки, но потом ответит, когда он найдет подход к этой...
- Готов ли ты сделать это и получить женщину? - спросил охотник.
- Да! - Кьюлаэра вскочил на ноги и ударил охотника по плечу. - Я буду на часах последние три часа перед зарей! Приходи, и мы сделаем это!
- Молодчина! - Охотник улыбнулся и похлопал его по плечу. - Тогда иди и собирай дрова, как собирал! А вечером заточи поострее нож!
- Хорошо! Приходи в темноте, перед зарей!
- Приду! - Охотник наклонился, чтобы поднять лук и колчан. Высматривай меня в темноте!
- В темноте! - эхом откликнулся Кьюлаэра, еще раз ударил охотника по плечу и повернулся, чтобы идти, но резко обернулся, готовый отпрыгнуть, если охотник метит из лука ему в спину.
Но когда Кьюлаэра обернулся в первый раз, охотник лишь помахал ему рукой, а во второй - уже скрылся в подлеске. Кьюлаэра успокоился и принялся собирать охапку хвороста побольше. Охотник и впрямь оказался славным малым!
Кьюлаэра размеренным шагом вернулся в лагерь с охапкой хвороста, насвистывая и удивляясь тому, как легко у него на душе. Когда еще его сердце пело так радостно, с тех пор как его выгнали из деревни!
Разжигавший костер Йокот обернулся и нахмурился:
- Чему это ты так радуешься, Кьюлаэра?
- Запаху осени в воздухе, Йокот! Ощущению счастья, которое он дает человеку!
Лгать снова стало легко. Он бросил хворост рядом с гномом. Было так приятно мечтать, верить, что снова будешь свободным и способным колошматить кого захочется, и замышлять что угодно, без этого треклятого амулета, пылающего холодом на шее...
Рука Кьюлаэры метнулась к вороту: он ведь думал о том, как убьет старика, а амулет при этом совершенно не похолодел.
Амулета на шее не было.
Кьюлаэра в страхе ощупывал тело, грудь. Может быть, цепь порвалась и амулет свалился под рубашку - но нет, они пропали, и цепь, и ошейник! Вдруг он вспомнил, как рука незнакомца вцепилась ему в ворот, подтянула и отбросила назад.
- Змей! Он украл мой амулет!
- Какой змей? - вытаращила глаза Луа.
- Тот, что напал на меня в лесу! Свинья! Стервец! Красть у меня, а?
Кьюлаэра развернулся и помчался в лес.
Китишейн и гномы озадаченно смотрели ему вслед. Появился Миротворец, встал позади них и проводил убегавшего взглядом.
- Что ему злиться, что кто-то украл амулет? - нахмурилась Луа. - Он же так его ненавидел!
- Вот именно, - сказала Китишейн. - Он все твердил, что это знак рабства.
- Так оно и есть на самом деле, - подтвердил Миротворец.
- Тогда чего ему злиться, что его украли?
- Потому, - ответил Миротворец, - что он его собственность.
Глава 11
Кьюлаэра бежал по лесу, бранясь. Как посмел этот наглец у него красть! Мало того, как посмел он набиваться в союзники и подбивать его на достижение сокровенного желания, с самого начала просто отвлекая его чтобы потом обворовать! Слава богам, думал Кьюлаэра, что он не попытался убить Миротворца, рассчитывая на помощь этого человека!
Было уже темно, но кое-где лунный свет пробивался сквозь листву. Кьюлаэра бежал, спотыкаясь, к той опушке, где они встретились с охотником. Она была залита лунным светом; он торопливо отыскал следы незнакомца и бросился по ним в чащу.