— Война! — энергично крикнул Биллдо и глаза его сверкнули оживленным блеском. Только война! Мы должны захватить «жнецы» и сделать это как можно быстрее. Вопрос только в том, кто пойдет со мной?
В гостиной повисло тяжелое, напряженное молчание.
Народу здесь было много, почти все были членами Совета Свободных, но не все жаждали рисковать своей жизнью, а никто не сомневался, что смертоносцы так просто, без боя, отдадут лазерные расщепители.
— Кто согласен отправится в арсенал немедленно и отобрать у грязных черных тварей наши «жнецы»? — повторил Доггинз, обводя взглядом всех присутствующих.
Некоторые опускали глаза, кто-то морщил лоб и отворачивался…
— Я пойду! — с готовностью рявкнул Джелло. — Старина, без меня ты никак не управишься!
— Проклятие! Ты мог бы об этом и не говорить! — укоризненно развел руками Биллдо. — Точно я не знаю своего старого друга, этого свирепого медведя…
Начальник охраны внушительно поднялся с места, упираясь сначала ладонями в могучие колени, и выдвинулся вперед, к своему давнему другу.
Гастурт и Марбус быстро переглянулись, обменялись понимающими взглядами и Гастурт звонким голосом попросил:
— Мастер, возьмите нас обоих с собой! Мы справимся! Мы поможем в деле!
— Хорошая мысль, возьми-ка этих медвежат, — тихо посоветовал Доггинз. — Клянусь своим волосатым брюхом, они никогда не простят тебе отказа!
— Хорошо, мы зачисляем вас обоих в отряд, — кивнул Джелло. — Вам это действительно пригодится в будущем. Настоящий мужчина должен расти на опасностях!
Довольный Биллдо расправил плечи и заявил:
— Вот и прекрасно! Вчетвером мы сможем свернуть горы. Мы сможем взбаламутить весь океан, а не то, что заломать мохнатые лапы этим гнусным тварям…
Из угла раздался голос Вайга:
— Я хорошо знаю помещение, где хранятся расщепители… я тоже иду с вами!
Он неторопливо, со значительностью выбрался из толпы и вышел на центр просторной комнаты.
— Вам нужен врач… — неожиданно прервал молчание Симеон. Вдруг кто-нибудь будет ранен? Я тоже иду с вами!
— Вот и достаточно! Шесть человек уже есть, — воскликнул Биллдо, сразу по старинной привычке взявший на себя роль предводителя. Небольшой отряд собрался, и этого будет достаточно!
После этого он оглядел заполненную народом комнату и спокойным, невинным голосом обратился к Правителю:
— Глава Совета Свободных, куда прикажешь поместить «жнецы», когда мы доставим их в твою высочайшую резиденцию?
— Еще пока не знаю… — хмуро буркнул Найл, пронзая взглядом старого плута и покусывая щеку с внутренней стороны. Этот вопрос я решу, когда мы вместе вернемся во Дворец…
Сначала вокруг царила тишина, а потом все словно взорвалось возбужденными криками и грохотом мебели.
Оживленный гул прокатился по гостиной после его решения. Десятки глаз испытующе уставились на него.
Когда человек совершает важный выбор, он всегда оказывается в центре внимания.
— Значит, если мы верно поняли, ты идешь вместе с отрядом? — с лукавым взглядом уточнил Доггинз. — Правильно ли мы расслышали твои мудрые слова?
— Да, правильно! И не делай вид, что это для тебя неожиданность! — с напускной строгостью отрезал Найл, легко поднимаясь со своего места. Ты, старый злодей, с самого начала прекрасно понимал, что я пойду вместе с вами! Нечего было разыгрывать целую сцену!
— Надо же, решился, — иронично хмыкнул Симеон. А мы думали, что ты будешь сейчас у камина греть ноги и штопать тунику, порванную пауками во Дворце Смертоносца-Повелителя!
Найл резко обернулся и бросил на него быстрый испытующий взгляд.
Глаза его впились в доктора, но густая седая бородища давала тому некоторые преимущества: никогда нельзя было понять, улыбается он или нет…
ГЛАВА 14
Сначала они всемером двигались по набережной, вдоль реки, окутанной облаками морозного тумана.
Силуэты многоэтажных заснеженных небоскребов-башен возникали из мглы, как огромные, влажные, белые корабли, плывущие во мраке безбрежного океана.
Ледяной панцирь впервые за много лет сковал широкое русло реки, и мороз выписывал на гладкой поверхности крупные причудливые узоры, напоминающие фантастические цветы.
Такое в этих засушливых краях случалось не часто. Неожиданные холода застали теплолюбивую природу врасплох и многое погубили.
Роскошные шапки пальм даже не были видны под толстым слоем снега. Тенистые кроны сикомор, обледенев, ломались под жестокими порывами ветра, нежные араукарии пригибались к земле, пытаясь спастись от жестоких морозов, а цветущие душистые кустарники безнадежно погибли в течении всего лишь нескольких минут.