Олег Фомин
Мудрец
– Любишь черепах? – спрашивает Витера.
– Не очень, – отвечает Буз. – Мясо жестковатое...
– Я не об этом!
– А, ну-у... люблю, у них это... уши красивые!
– У черепах нет ушей!
– Да? Так я и говорю, ушей нет – это ж красиво! Голова как булыжник, прям как у нас, огров.
– А я, значит, уродина?!
– Почему?
– У меня же уши!
– Не, ты фея, а феи все красивые, даже с ушами.
Буз идет вдоль берега, следы на песке глубокие как колодцы, лоб сбивает кокосы с прибрежных пальм, чайки путают огра с рифом, пытаются сесть, свить гнездо. Витера кружит рядом, от прозрачных крылышек в воздухе шлейф разноцветных искр, платье на ветру рябит как вода в ручье, фея играет с крабиками, собирает ракушки, помогает выброшенным на берег медузам, что как вялые прозрачные грибы, вернуться в море.
– Зачем мы идем к нему? – гудит Буз.
– Он мудрец! – Витера подлетает нос к носу. – Древние легенды гласят, ему тысяча лет! Нам нужен мудрый совет.
– А без него решить не можем?
– Можем. Но на всякий случай...
Доходят до утеса, в нем – темное горло пещеры. От входа до берега и обратно ползут черепахи: огромные и мелкие, с гладкими и шипастыми панцирями, у всех кожа сморщенная как у стариков. И все медлительные, похожи на реку камней. Несут в пастях и на панцирях дары моря: жемчужные раковины, трезубцы кораллов, водоросли, кальмариков, рыбок...
– Черепахи добывают ему пищу и всякое для снадобий! – восхищенно шепчет Витера, взгляд мечтательный. – Настоящий мудрец!
Огр сгибается, на четвереньках проползает в пещеру, сам как гигантская черепаха. Фея летит под потолком, искры от крыльев освещают уступы и выступы, тени как шапки черного мха. Земля сплошь в костяных бугорках, черепахи гребут друг по другу, некоторых теснят к стенам, те ползут почти отвесно, как пауки. Буз старается не задавить, расталкивает осторожно, между ними не просунуть и травинку.
Выбираются в просторную полость, огр с хрустом разгибает спину, вздох облегчения, Витера взлетает к его плечу.
Мудрец сидит на камне у костра, тускло отсвечивает плащ цвета ночного моря, из-под ткани выпирает панцирь, края капюшона тонут в черных складках кожи, голова вытянутая – черепашья. Взгляд усталый, задумчивый, упирается в котел, где варится что-то густое. Руки трехпалые, в одной – ложка, помешивает монотонно.
– Здравствуй, о великий муд... – Фея осекается.
Мудрец прячет руки и голову в панцирь так быстро, что плащ остается висеть в воздухе, лишь спустя долгий миг оседает. Ноги до скрежета вцепляются в камень, словно сейчас налетит тайфун.
– Вы кто? – урчит из панциря.
– Я фея, – тычет в себя Витера, показывает на Буза. – А это огр.
Из панцирных дупел осторожно показываются кисть с ложкой и макушка, круглые от страха глаза медленно моргают.
– На фею и огра похожи мало...
– Почему? – Буз чешет подбородок, взгляд бродит по полкам, где пучки сушеных водорослей, пирамидки камешков, бутыльки из раковин, мешочки... Черепахи сгружают добычу на циновку, пестрая блестящая гора как сокровища, о которых грезили пираты, но если вглядеться – не монеты и драгоценности, а крабьи клешни, жгутики медуз, минералы, ракушки... Рептилии кое-как разворачиваются, ласты пассивно гребут к выходу, точки глаз под тяжелыми бровями безучастные как у пожилых дворецких.
– Тысячу лет назад феи и огры были другие. – Мудрец вылезает из панциря в плащ, ложка ныряет в котел, вновь неспешно нарезает круги, но глаза прикованы к чужакам. – А я тысячу лет не видел никого, кроме черепах. Ох, больно...
– Что случилось, о великий муд... – Витера порывается ближе, но одергивает себя, боится напугать. Крылья сыплют искры сплошным водопадом, бриллиантовый перезвон.
– Давно не говорил, губы срослись, разлеплять больно... – Мудрец потирает челюсти, кивает на чахлые коврики у костра. – Садитесь. Зелье бодрящее доварю и выслушаю...
Мудрец скрипуче подымается, дорога к полке и назад как эпический поход армии через горы во вражьи земли и возвращение в родные края, с кровавыми потерями и трофеями, каждый шаг кряхтит, охает, Буз и Витера наблюдают с сочувствием. В руке мешочек, на ладонь высыпаются зернышки, мудрец долго взвешивает их в кулаке, сгорбившись, слушает, будто внутри карлик что-то шепчет, пальцы то отсыпают, то добавляют щепоть, мудрец опять плавно трясет, прислушивается...
– О великий муд...
– Тшш! – перебивает мудрец строго. – Эх, ну вот, опять сбился...
– ...что ты делаешь?
– Взвешиваю зерна для зелья. Надо быть точным, иначе выйдет варево бесполезное или отрава смертельная!
– Не пробовал считать? – вмешивается Буз.
– Надо много, – назидательно изрекает мудрец, – все не счесть!