Отец выгружает из своего танка привезённые пикниковые приблуды, раздавая при этом всем вокруг указания. Сегодня он совершенно не похож на себя: в бейсболке, солнечных очках, футболке и джинсах вместо костюма или, в крайнем случае, элегантного джемпера, если только он не дома в своём домашнем непринуждённом одеянии.
Валерия… на неё можно смотреть бесконечно. Отцовская жена – самая элегантная дама из всех, кого я встречал в жизни, а ведь вырасти мне довелось не где-нибудь, а в Париже! Формат нашей семейной вылазки вынудил её облачиться в тёмно-синие джинсы, но вместо футболки, в которые наряжены сегодня все без исключения, на ней надета премилейшая белая блузка без рукавов, но зато с небольшим количеством кружев, добавляющих её облику главное – женственность! И всё это дополнено широкополой чёрной шляпой с огромным шёлковым бантом сбоку…
Отцовская жена всегда выглядела моложе своих лет, что и выкашивало десятками сердца её студентов, но после рождения Амаэля молодость для Валерии стала необходимостью. Она подстриглась - задорно-юношеская причёска с косой чёлкой и выстриженным затылком действительно убавила ей ещё лет десять. Я думал, она старается для отца, и тихо про себя посмеивался, потому что в этом нет никакой необходимости - он и так кроме неё никого не видит. Оказалось, нет - отец тут ни при чём:
- Я не хочу, чтобы Амаэль чувствовал себя ущемлённым, и ни в коем случае не допущу, чтобы одноклассники считали меня его бабушкой! - заявила она однажды отцу, а я случайно услышал.
Услышал и очень хорошо её понял. Очень хорошо.
И, нужно сказать, у неё прекрасно получается задуманное. На больших мероприятиях я развлекался тем, что спрашивал у мужчин, не знающих её близко, сколько, по их мнению, ей лет - никто не давал больше сорока.
Мой друг Итон ответил так:
- Ну, выглядит лет на тридцать пять - семь, но я же знаю, что она старше. Ей же сорок… два? Три?
Пятьдесят два, Итон.
- Угадал! - отвечаю, посмеиваясь.
- Но для старушки выглядит твоя тёща зачётно! - уже заводится Итон. - Особенно задница! Я бы привязал её к кровати в позе…
- А представь, отец стоит за твоей спиной? - стебусь.
Итона пробивает электрический разряд, он оглядывается, шарит глазами, находит, наконец, отца в другом конце зала и, уже расслабившись, бросает:
- Да ну тебя к чёрту!
Конечно, он знает о нашем табу сексуальных отношений на работе, но возжелать жену шефа, это, извините, самоубийцей нужно быть!
Айви стаскивает с Леры шляпу и натягивает на себя, буквально утонув под широкими полями. Но моей дочери идёт этот женственный предмет гардероба: её белокурые кудри на фоне чёрного, синие глаза, малиновая улыбка - образ с обложки журнала. Лера смеётся:
- Айви, малыш, ты слишком рано начала «раздевать» бабушку, твоя мамочка стала делать это лет в пятнадцать, но никак не в два!
Отец некоторое время довольно разглядывает свою супругу, затем, не говоря ни слова, снимает свою бейсболку и натягивает ей на голову.
- Мне не идут кепки! – восклицает она, скидывая её.
- Во-первых, это не кепка! А во-вторых, полуденное солнце тебе ни к чему! Не капризничай! – отвечает отец строго.
- Если кому-то из нас и нужен головной убор, так в первую очередь тебе! – так же строго парирует она, возвращая бейсболку на отцовскую голову.
- Перестаньте спорить! – это уже моя жена, которая не бывает строгой, даже если очень хочет. – Мам, возьми мою - у меня есть лишняя.
Алексей, Маргарита, Аннабель и её спутник играют в волейбол, Соня и Лера накрывают каменный стол, раскладывая на нём привезённую еду.
Амаэль варит кашу… или суп, судя по нарезанным одуванчикам, а Айви носит для его стряпни воду в формочке для песка. Амаэль долго и подробно объясняет ей рецепт приготовления своего блюда, воображая себя шефом кулинарной телепередачи - на сегодня это его любимое развлечение.
Отцовский поздний ребёнок и мой почти родной брат начал говорить в год и четыре месяца, в полтора он уже легко складывал простые фразы и предложения, к двум годам декламировал довольно длинные детские стихи и пел песни, рассказывал сказки, меняя сюжет на свой вкус. Именно эта его ранняя способность привносить своё, мыслить «вне коробки», позволила детскому психологу вынести заключение, что мальчик опережает календарь развития. Собственно, это было ясно и без её профессиональных тестов, но вот найти способ унять сопутствующую «индиго» гиперактивность специалист не смог.
Айви год и восемь и она… молчит. И я беспокоюсь... Нет! Я дёргаюсь, чёрт возьми! Как моей девочке научиться говорить, если у этого мальчика рот никогда не закрывается? Ему чуть больше трёх, а болтает он и рассуждает как шестилетний. А главное, делает это бесконечно много!